Мэнли П. Холл

Самораскрытие посредством упражнений

великой победой, и недалекий человек, сам того не замечая, своим оптимизмом введет себя в гипнотическое состояние. Формулировки станут для него фактами, а желание утверждать - заменой внутреннему просветлению.

Подлинное постижение отличается не только в подходе, но и в механизме реагирования на великое разнообразие феноменов окружающего мира. Постижение не подразумевает постоянные размышления о том, что мир благ. Лучше сказать, что по мере углубления постижения сознание открывает благость мира как неотъемлемо присущее ему качество. Это переживание является итогом созерцательной жизни; оно не приходит в жизнь извне. Оно исходит из мира, становится очевидным и проявляется как нечто растущее. Это нечто просвечивает для нас сквозь пелену видимостей. Поэтому нашему разуму нет необходимости еще раз утверждать, что мир благ, так же как у него нет необходимости каждый раз говорить, что растение растет.

Постижение - это своеобразное видение, о котором можно сказать, что это видение само по себе есть вера. Человек постигает благость мира, и это переживание приводит к перестройке внутренней жизни. Постижение есть осознание того, что благо пребывает в мире, и того, что мир пребывает в благе. Постижение также подразумевает желание служить благу, стремиться к благу и самому быть благом. Даже когда просто думаешь о благе, подобные неделимые высказывания пробуждают в сознании благоговение. Таким образом, мир известен как Благо, силы, которые его питают, известны как Красота, тогда как начало, которое его одухотворяет, известно как Единый - невыразимый, но постижимый; невообразимый, но открывающийся нашему пониманию Абсолют.

Постижение не следует путать с эмоциональным вдохновением. Большинство людей видят в религиозном поиске лишь последовательность эмоциональных состояний, в которых чувства затмевают рассудок. Утверждать благость может не только разум - его могут утверждать и эмоции, подкрепляя впечатление приятными рефлексами. Последние включают в себя сильное желание обладать вселенским благом и такие характерные для набожных людей настроения, как комфорт, удовольствие, счастье, безопасность и прочие удовлетворительные переживания. Все эти психические феномены имеют свое начало не в глубинах Я, а в поверхностной эмоциональной структуре. Они граничат с самодовольством и, если им потакать, приводят к развитию пассивности. Они могут стать отдушиной в нелегкой борьбе за совершенство и побегом от душевных конфликтов.

Пифагор учил, что иррациональность человека проявляется в виде склонности впадать в крайности. Оставаясь непросветленным, человек одержим противоречиями, на которые его толкают ограничения поверхностной личности. Разум побуждает его бросаться из одной крайности к другой, и при этом каждая эмоция быстро сменяется на свою противоположность. Обеспокоенный злом этого мира, разум не находит в себе опоры и склонен верить учениям, утверждающим, что мир есть благо. Эмоциональное же естество человека, чувствительное к хаосу повседневной жизни, быстро привязывается к убеждениям, которые обещают покой и гармонию. Таким образом жизнь человека становится чередованием надежды и безнадежности, оптимизма и пессимизма, привязанности и непривязанности, добра и зла.

Пифагор учил, что постижение не может быть найдено ни в одной из крайностей человеческих убеждений, и что Реальность пребывает в середине. Истину следует искать в равновесии, а не в преобладании чего-то одного. Поэтому у таких людей естественные порыв найти приводит не к Истине, а к накоплению ошибок.

Мудрец не стремится во что бы то ни стало убежать от зла или приблизиться к добру. В созерцании он пробуждает в себе постижение, а затем в умеренной центральной зоне сознания без лишней суеты и ненужных задержек продолжает движение к Реальности. По мере того, как движение Реальности все больше проявляется в нем, он сливается с ним подобно тому, как звучание песни сливается в его дыханием.

Постижение не должно ассоциироваться ни с одним видимым эмоциональным проявлением. Оно не должно сопровождаться ни экстазом, ни страданием. Скорее оно должно выражаться в углублении спокойствия и появлении некоторой невидимой силы, которая не имеет ничего общего с напряжением, усилиями воли и неугомонной деятельностью.