Джеймс С. Гротштейн

«Внутренние объекты» или «химеры»: демоническая тр

наших «переносов» как из-за про-шлых «объектных» катексисов так и из-за проективных идентификаций в настоящем, каждая из которых возникает из нашего субъективного состояния или если говорить с большей кли-нической точностью из нашего «субъекта в разнообразных состояниях сознания» (Grotstein 1994, 1995c). Другими словами, чистый объект существует лишь как гипотеза в виртуальной реальности. Познаваемый «объект» становится переделанным для нас в соответствии с бес-сознательным «использованием объекта» (т.е. «субъективным объектом») и столкновением с самим реальным объектом - действующим на самом деле в качестве «субъекта» - в терминах диалектического взаимодействия с третьим, как было описано Юнгом (1944, 1958), Фергюзо-ном (1982), Шварц-Салантом (1988) и Огденом (1994). «Познаваемый объект» является жи-вым интерактивным конструктивистским манекеном, всегда скрывающемся и маскирующимся покровами недостижимого «Субъекта» (Grotstein 1996g).

Концепция третьей формы, источник которой лежит в идее, давным давно известной как химера, монстр или демон очень ясно проявляется в клейнианском понятии «внут-реннего объекта» или его фантазмного создания через расщепление и проективную идентификацию. В соответствии с клейнианской теорией ребенок, пытаясь сохранить со-стояние сознания, которое Фрейд назвал «чистым эго принципа удовольствия», будет отщеплять плохие чувства и импульсы, которые доставляют ему беспокойство, дисидентифицироваться с ними в бессознательных фантазиях и реидентифицироваться с ними (в образах) в «объекте», который впоследствии становится измененным и трансформированным в соответствии с психикой ребенка - как третья форма. Нужно на-помнить мимоходом, что в каждом виртуальном акте проективной идентификации новому содержанию объекта приписываются мнимые качества могущественной силы и замысла и субъективности. Кода же этот образ реинтроецируется, он становится «внутренним объектом» по крайней мере тремя различными путями: а) конкордантно, б) комплиментарно (Racker 1968) и с) оппозиционально (Grotstein 1994, 1995c). Проецирующая реидентификация с (не признаваемыми собственными) проекциями вызывает появление состояния отказа или внутреннего отчуждения, которое усиливает уязвимость в отношении диффузии или фрагментации идентичности.

Чтобы проиллюстрировать конкордантно проективную и интроективную идентифика-ции, я использую клиническое явление завышенной потребности («жадности»). В этой си-туации ребенок может отщеплять свои болезненные ощущения нехватки чего-либо и проеци-ровать их на объект, конкордантная трансформация которого делает его сфантазированным всесильным требующим и удушающим объектом. Этот конкордантно трансформированный объект (трансформированный через отчуждение и отчуждающий жадный ребенок) затем интернализируются и интроективно идентифицируются как всесильное требовательное и удушающее суперэго. Кроме того, если ребенок считает, что он повредил грудь своими жадными проективными нападениями, он создает образ комплиментарно поврежденного или искалеченного объекта («пустой бесплодной груди»), который становится интернализированным и интроективно идентифицированным как поврежденное, искалеченное, пострадавшее и бессильное эго. Тогда ребенок может возвести маниакальные защиты (триумф, презрение и контроль над объектом потребностей и над зависимым ребенком) и противопоставить авторитет конкордантного объектного суперэго подчиненно зависимому комплиментарному эго/объекту. В дальнейшем они только продолжают, формируют и повторяют уже трансформированную внутреннюю ситуацию.

Существуют далеко идущие последствия создания этого образа. В качестве общего при-мера приведу образ бесплодной груди, который, будучи интернализированным и интроек-тивно идентифицированным, может стать предшественником инфантильного образа жен-ской вагины, к которому может быть добавлен спроецированный и затем интроецированный образ своих зубов, что создает пугающую смесь образов - и у женщин, и у мужчин. Эти два образа, конкордантный и комплементарный, подобны сиамским близнецам, будучи парадок-сально соединенными и в то же время разными. Поврежденный образ по работе Фрейда «Горевание и меланхолия» (1917) застревает в эго, которое с ним идентифицировалось. С другой стороны конкордантный повреждающий образ становится идентифицированым с эго идеалом, а позже с суперэго - в «крайней точке на барометре эго» (Freud 1923). Таким образом поврежденный и повреждающий образ связаны и каждый становится соединенным с соответствующими аспектами эго.