Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания

все последовавшее после внутри меня частично справедливым, тем более, что жизнь, как мне казалось, подтверждала мои мысли.

-А! - сказал Вадим, что означало к черту, и приложил усилие.

У моей правой ноги поле распахнулось и энергия хлынула красным потоком в направлении к их дому. Уровень оставшейся остался как до просветле- ния. Но этот перепад ощущения от мужа до юноши не мог не сделать юно- шу, уже прошедшего инициацию, неудовлетворенным мгновенным возвращени- ем в юность. Но что было делать. Когда я пришел книги забирать, то увидел, что его приплюснутый затылок округлился, а он сам налит ка- кой-то свежей энергией и не прячет глаз, как это было раньше. Чувство- валось, что он принял какое-то решение. Разговор прошел как обычно, но пошел он меня провожать с помойным ведром. Ты его еще вспомнишь! - с негодованием подумал я.

Следующим было не только видение. Я стоял на огороде лицом на се- вер. Город оставался на юге. Вдруг сзади из-за сопок по пояс приподня- лась фигура Вадима. Своими руками он замкнул мне в затылке кольцо. По ним к нему тут же хлынула моя желтая энергия. Я тут же стал таять.

Ужасу, охватившему меня, я хода не дал. Руками сделав такое же кольцо перед собой, я напряг мышцы. Половина моей энергии опять вернулась в них, и видение исчезло, оставив меня потрясенным и истощенным. Я пони- мал, что такого не может быть, что увиденное мной может быть просто видением или галлюцинацией. Но если бы я это только видел. Я это пере- живал. Увиденное полностью подтверждали мои чувства. Я был действующей его частью.

Углубление в несоответствие внутреннего мира с внешним.

Летнее освобождение моей души по моим планам завершалось поездкой сначала на Сахалин самоходом - вниз по Амуру, а затем на запад к отцу.

После этого круиза и окончательной помощи в освобождении души своим близким все мои дела на Земле становились исчерпанными, и за ними вид- нелось что-то неопределенно грандиозное. Что-то будет - перейду в свободную форму существования во Вселенной или в жизнь на Земле в об- ществе, - я еще не знал и не планировал. Сейчас, становясь из-за вы- текания силы прежним, умом я продолжал цепляться за свои летние планы, не желая сдавать позиции. Каждое такое цепляние на мгновение оживляло геркулесовские чувства и служило самообманом для ухода из реальности.

Но помимо спускания моей мощи, в моей психике заработали прежние комплексы неполноценности, усиливаемые болью в правом полушарии. Боль эта непрерывно была связана с именем Павитрина. Если весной моя вера в то, что она пройдет, покрывала и заглушала ее, то сейчас реальность и обозреваемые перспективы делали меня беззащитным перед ней. Оживлявши- еся воспоминаниями прошлых планов, геркулесовские чувства приглушали эту боль, растворяя меня в себе, и я решил продолжать их реализовы- вать.

Поездка самоходом вниз по Амуру, где надо, договариваясь с людь- ми, требовала иметь достаточную веру в себя, и поэтому отпала сама по себе, и я пошел в кассы трансагенства. Стоя в очереди в тот момент, когда моя очередь была следующей, мне вдруг показалось, будто в тот день, на который я беру билет, рейсов нет. Заняв место в очереди, я пошел в справочное бюро. Расписание, висевшее там, подтвердило мне это. Пока я обдумывал день отъезда, моя очередь прошла. И вдруг я по- нял, что только посмотрев в справочном бюро расписание, я смотрел день отлета у другого рейса. Когда я вновь подошел к справочному бюро, то смог убедиться в этом. Мой же рейс, лететь на котором запланировал я вначале, в этот день был. Моя ошибка меня шокировала, как и мое сомне- ние перед самой кассой. И в первом и во втором случае я почувствовал подчинение меня чьей-то воле, чье воздействие на мою психику включает и выключает мое сознание в нужные моменты, чтобы разрушить мои жизнен- ные планы и показать мне мою никчемность и собственное превосходство (надо мной). И не просто показать, а хладнокровно и целенаправленно действуя, размазать меня как человека в первую очередь в моих глазах, а затем уже и глазах всех остальных людей. Носителя этой воли опреде- лить было нетрудно, так как правое полушарие было настроено на одну фамилию, постоянное воспоминание которой вызывало у меня страх, боль и ее проклятье.