Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания

с моей матушкой. Знакомство проходило так, как это наверное и бывает. Я заставил матушку, делавшую ремонт в доме, слезть со стула и, пытаясь быть торжественным, сказал ей о нашем реше- нии. Матушка из спокойной стала тоже несколько торжественной. Вечером, за столом матушка спросила Иру какого она года. Узнав, что она меня старше, матушка на мгновение поморщилась. Наверное, подумала о се- бе,-подумал я почему-то.

В городе, где находился Ирин ВУЗ, жил мой знакомый. Я предлагал ей остановиться у него по его возможности, но хотя она его адрес взя- ла, она предпочла остаться независимой. Прощались мы у Иры дома. Я уез- жал полным, не подкрепляемый ее словами, чувствами. Она меня провожа- ла. Поцеловав ее, я поднялся в вагон и выглянул из него. Она кокетливо помахала рукой, складывая ладошку на поднятой руке пополам. Я почувс- твовал себя каким-то шизофреником. Приехав домой, я написал ей письмо, в котором тоже оставлял ей только надежду. Она позвонила.

-Это ты так решил поддержать меня перед сессией?- печально спро- сила она. Я начал ее успокаивать, но чувствовал, что этого бальзама мне не хватает. Оставалось только ждать встречи. После поступления у Иры был отпуск, и ее приезд ко мне планировался однозначно. Время потекло. На- конец-то! Ира приехала с сыном.

Как-то утром позвонил Павитрин после года разлуки.

-Поможешь закидать машину раствора в опалубку? Было солнечное ут- ро.

-Поедем?- спросил я Иру.

-Поехали.

Машина в тот день не пришла.У нас договор был до обеда. Павитрин с братом сварили картошку. Сели. Забыли о ложках. Они, развалясь, сидели на своих стульях и переглядывались друг на друга, не желая идти.

-Хо, мужики!- презрительно сказала Ира. Она встала и принесла лож- ки.Этой решительности у меня как раз и не хватало. Мы уехали. Вскоре из-за непонимания друг друга у нас опять случилась ссора. Своим недове- рием была виновата она, резкостью -я. После каждого его проявления я все больше чувствовал себя одиноким и раздражался этим, так как она присутствовала рядом.

-Ты что так всю жизнь собираешься жить?- спросил я.-Собирай тогда свои вещи и уезжай домой.

Говоря так, я надеялся, что она не уедет. Хотелось как-то с пози- ции силы отреагировать на случившееся -как это она делала по отношению ко мне. Но я переборщил. Она собралась и уехала. И тут я сразу понял как выглядит позиция силы.

В первую же ночь мне приснился сон, в котором она мне пела Ябло- ни в цвету и ароматы яблок и зелени перевивались с ароматами, шедшими от ее тела и голоса. Утром как-то без задней мысли я однозначно знал что мне делать. Я пошел на автовокзал и взял билеты.

-Все. Хватит.Я тебе не пятилетняя девочка разъезжать неизвестно с какой целью по людям. Я душой почти стоял на коленях. -Нет.

Я уехал ни с чем. Поехав на огород, я смотрел на столбы для забо- ра, которые вкапывала она с сыном, ведро, в котором варил гудрон Да- нил. И вдруг меня начало осенять. Я свободный человек, парень. Действи- тельно моя психика не в порядке. Я сам ей об этом говорю. Разве не имеет она право на недоверие, когда я позволил ей написать вместо напутствия такое. Разве не имеет она право оберегать свою душу, когда она отвечает за судьбу другого беззащитного человека в этом жестоком мире. Я начинал открывать в ней новые глубины. Моя душа в них проваливалась. Я помчался домой, хотя только пришел на огород. Расстояния для меня не существова- ло.

Моя настойчивость ее смягчила. Она не стала отбирать у меня послед- ней надежды. Однако поднимать вопрос, о том, когда она снова приедет в Благовещенск окончательно, мне было страшно. После ее отъезда, я сразу уволился из Усть-Ивановки. Причин было 2. Прошло уже 4 месяца, как я там работал, но мне не начисляли денег, положенных за вредность рабо- ты. Психология кнута была еще в силе, которой потворствовало еще мое неудобство часто требовать деньги для себя. Себя я настраивал на два месяца голого оклада, с надеждой подойдя к старшей медсестре после первого. Настойчиво предупредил после второго. После третьего мне ткнули на пыль под одной кроватью.

-Она стоит сто рублей?-спросил я.Это было бессовестно тем более, что при сдвоенном и строенном с другими санитарами дежурствах заста- вить работать больных, сестры бежали охотней ко мне. Сказать им было нечего. Как-то вечером, когда из дежурной смены я остался лишь с моло- денькой сестрой, раздался звонок в рабочий вход. Я открыл дверь. На по- роге стояли 2 наших выпивших санитара с таким же дружком. Они вошли.

-Позови Убаревича.