Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания

которую и я после просвет- ления стал ощущать особенно остро-отсутствие полностью понимающего те- бя человека. С таким умом, как у него, трудно иметь равных. Он и вел себя неординарно.

Сам он был украинцем. Крепкого сложения, невысокого роста, какой- то весь круглый с круглой головой внешне он напоминал Жана Жака Пага- неля и Луи де Фюнеса одновременно. Лет ему было тогда 50. Он был женат, имел маленькую дочку.

-Здрасьте,-небрежно летело нам после его захода в аудиторию. Пре- дусмотреть что произойдет вслед за этим и произойдет ли само это при- ветствие было трудно. Его, наклоняющаяся вслед за каждым шагом, осанка могла выпрямиться, он, вдруг, остановившись, задуматься, смущая како- го-нибудь студента невозможностью понять куда направлен сей пронизыва- ющий выпуклый взгляд - в себя или на него, что не давали еще и понять и его незаурядные артистические данные. Пол-лекции его состояли из э-э, так сказать и других слов русского языка, становившихся в его интерпретации словами - паразитами. Еще треть- из повторения сказанного только что.

-Земля имеет свойство быть твердой для кратковременного давления, мягкой - для долговременного,-малозначительно произносил вдруг он пос- ле длинных тирад многозначительных междометий.

-Ба-ра-но-ва!-Трубным голосом вдруг летело в аудиторию.

-Баранова!-повторялось мягко и кротко, если та не слушалась. Даже малейшие разговоры тут же стихали. Хронология стереотипов человеческих отношений у него отсутствовала. Горе было тому студенту и преподавате- лю, кто его подводил или не выполнял своих по отношению к нему обязан- ностей. По каким критериям он оценивает ответ очередного студента по- нять тоже было невозможно. Краснову, поймав его со шпорой и заставив его тянуть второй билет, он с восторженным восклицанием, радостно оша- рашив того и его друзей, поставил пятерку. Мне же, ответившему почти все,-тройку.

-Белов, я тебя выведу без всякого сожаления,-сказал он мне на эк- замене, увидев мое подсказывание соседу. Его интеллект был налицо, а та стена, которой он себя окружал, рождала в него веру. Тем не менее, я был на него обижен за ту фразу на экзамене. Тот взляд исчерпал половину моей обиды.

Краснов при протеже своего научного руководителя с кафедры психо- логии перевелся на второй же курс МГПИ на факультет психологии, прине- ся мне двойственность чувств-какое-то облегчение и депрессию за состо- яние дел в психологии. Этим ходом Краснов опять переплевывал всех сво- их сострадателей, оставивших его на должности профорга. Теперь ему мес- то в нашем институте на престижной кафедре было забронировано, тогда как им предстояла борьба между собой и деканатом и даже не за то, что- бы остаться в городе, а за более-менее сносное место в каком-нибудь районе области. Пусть пожинают свои плоды и думают в будущем,-думал я. Но здесь я несколько ошибался. Едва ли так думали об этом многие. Сво- ей борьбой я не дал Краснову при помощи краснобайства и друзей продол- жить начинающуюся открываться явную несправедливость в отношениях и подавление им их правильных поступков. Я защитил их души от унижения, и они не знали боли. А то что не выстрадано едва ли полностью осмыслива- ется и ценится. Но нет худа без добра. У меня с плеч свалилась го- ра. Врагов у меня теперь не было. Друзья Краснова, сохраняя свое досто- инство, укрепляли со мной свои отношения. Медленно приближалась другая проблема-армейцы.

Тяжесть состояния делала меня все менее и менее общительным. Об- щался я в группе только с Андреем Шуляком и Леной Никулиной. Изредка с Ирой Колмаковой. Игорь Сергеев ушел в армию. Армейцы группы Б мою замкнутость не могли понять и принять. На той практике начался первый шаг нашего размежевания. День за днем шел по регламенту: до обеда- практические занятия, после-камеральная обработка данных, вечером-сво- бода. Кто шел на рыбалку, кто на тренировки, кто читал, кто делал то, что хотел. Первое и второе были моими. Отношения с Наташей обязывали ме- ня этого придерживаться.