Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания

очень благодарны Бодхидхарме за подаренный им напиток.

Мои круглосуточные тренировки вели мой организм к подобным проявлениям. Вкладывая всю силу в удары и блоки, я видел, как из рук струями брызжет желтая энергия, которой, как я понимал, я был переполнен настолько, что чакры не могли ее вместить и удержать. Я чувствовал, что и все то, что на зоологии беспоз- воночных нам рекомендовали беспощадно утилизовать, у меня при- обретает свойства, подобные свойствам Бодхидхармы. Естественно, что ко всему этому я относился так же, как отнеслись бы монахи к векам Бодхидхармы заранее, если бы знали, что они им подарят.

Тем не менее матушку я очень ждал. Хоть отдохну от этих внутренних разборок, и рассказать ей есть про что.

Но не тут-то было. В первый же вечер я почувствывал, что мне нельзя рассказывать о тех вершинах, к которым я иду.

Завершение моего материалистического объяснения чудес, творимых Ури Геллером и Сатья Саи Бабой, опередила матушка: -Тебе, наверное, нельзя рассказывать все сразу.

Но я все же закончил. Наказание последовало незамедли тельно. После разговора я вдруг увидел, что мой левый бок проз рачный. Все сказанное мной появлялось в районе селезенки, под нималось полукругом над головой и исчезало в районе печени или за правым полушарием. Пока вся сказанная мной информация не проходила передо мной в виде образов и бессловесной чувствен ной памяти сказанного, я испытывал неприятные чувства от незащищенности всего моего фаса. Бытовая информация стала проделывать тот же путь.

Я стал ждать, пока это все исчезнет, сократив общение с матушкой и окружающими до минимума, чем вызывал у многих из вестное отношение. Попытка объяснить матушке свои проблемы ни к чему не привела. То, что после простых разговоров я начинаю видеть вещи индуктивным зрением, т. е. ее глазами было, по- моему, воспринято ей как моя психическая аномалия. Я был уве- рен, в том, что начинаю видеть вещи ее глазами, так как делясь душой с ней я становился ей духовно ближе, а это -условие помо- щи такому зрению.

Хуже всего было то, что выслушивая мои доводы, она молчала, не сопереживая активно душой, не давая мне быть с ней полностью открытым, чтобы моя психика проветрилась. Ее филиал в моей психике и подсознании жил ее жизнью - циркулировал ее циркуля- цией - в то время как я жил своей. Разность циркуляций, отноше- ний ко всему окружающему, давала мне душевную боль и паранор- мальное видение мира, которые я давно был готов был променять на простоту.

Вскоре после ее приезда, когда мы шли на огород, у нас с ней произошел разговор.

-А как ты относишься к элементу хитрости в общении? - спро сила она.

-Спокойно, если он не отражается на здоровье собеседника.

Этот мой ответ видимо дал матушке основание думать, что ее элемент хитрости на моем здоровье не отражается. И война нача лась.

Впрочем, внешне это было не войной. Война или ее проявления на эмоциональном уровне были только иногда. Все же остальное время было непонимание. Мое.

Ладно, ты считаешь, - думал я. - Но ведь счет, чтобы тебя не обманули, должен предполагать и наличие мнения или тех же прав в делаемом тобой, что и у тебя самой у того, с кем ты общаешься.

Я же у себя этих прав не чувствовал. Точнее, я не чувство вал, что в своей душе матушка отводит место правам на такие же действия с моей стороны. Кашель ее раздавался часто. Сам же я на него не отвечал, кроме тех случае, когда он сам просился.

Закрывать душу мне просто было не нужно. Этого делать я и не умел. Сказать прямо я стеснялся, и считал, раз матушка это делает, то это ей нужно, хотя бы для ее душевного покоя и здо ровья. Иногда я чувствовал, что она неправа и неправильно меня понимает: кашель раздавался тогда, когда к этому совсем не было причин, принося мне боль недоверием, лежащим в его основе.

Однажды произошел конфликт по поводу ее закрываний. У меня накопилось столько, что я не стал себя сдерживать и сознательно нанес ей энергетический удар. Она заплакала и ушла в зал.

Я сидел на кухне и смотрел в окно. Жалости к ней, которая бывала иногда, когда ее я обижал незаслуженно, сейчас не было.

Сейчас я был чист и прост. Оставалась только моя постоянная душевная боль. Внезапно от нее из зала ко мне прилетело огром ное облако-диск белой энергии и окутало меня любовью и покоем.

Оно всколыхнуло у меня все мои чувства, которые оставались задавленными, вызвав у меня в мыслях выражение о молоке матери.

Качество этой энергии было словно создано специально для меня.