Максим Карпенко

Вселенная Разумная

молитвы в 9 часов вечера она направила свои мысли и к моим саженцам. Часом позже она молилась о растениях, визуализируя их бодро растущими в белом свете.

На следующее утро я тщательно проверил записи самописца... На протяжении всего вечера вплоть до 9 часов след самописца представлял собой прямую линию, свидетельствующую о скорости 0,00625 дюйма в час. Ровно в 9 часов вечера след начал отклоняться вверх и к восьми часам следующего утра указывал скорость роста, равную 0,0525 дюйма в час, то есть повышение на 840%.

Имеются многочисленные факты диагноза людей по фотографиям, причем отмечены даже случаи определения по фотографиям причин смерти лиц, на них изображенных. Широко известен, например, документально засвидетельствованный случай, когда по фотографии пропавшей девочки была определена причина и место ее гибели. Однако, несмотря на то, что этот феномен заведомо предполагает возможность максимально строгой проверки, серьезного изучения его не проводится в силу, видимо, высочайшей степени парадоксальности этого явления.

Одной из форм целительства, вызывающей в настоящее время наибольшие споры, является пси-хирургия. Этим феноменом славятся Филиппины и Бразилия, хотя он встречается и в других местах. В операциях не используются ни наркоз, ни антисептика, они проводятся в нестерильных условиях, иногда даже без помощи ножа. Зачастую после операции на теле пациента не остается никаких следов от хирургического вмешательства. Эти операции попирают все принципы современной хирургии.

В период с 1963 по 1968 год старший научный сотрудник медицинского факультета Нью-йоркского университета Андрий Пухарич провел широкую исследовательскую работу с бразильским целителем Хосе Педро де Фрейтасом, известным под именем Ариго.

В качестве целителя Ариго обрел известность в 1950 году, когда, проезжая через город Хоризонте, он остановился в той же гостинице, что и сенатор Биттенкорт. Последний рассказал Пухаричу, что рано утром Ариго, с которым они были знакомы, вошел в его комнату и предложил ему лечь в постель; затем он достал бритву, удалил ему опухоль и ушел. Согласно поставленному ранее диагнозу, имевшаяся у Биттенкорта опухоль ободочной кишки была неоперабельной. Последующие обследования показали, что опухоль рассосалась. Пижама Биттенкорта была порвана, а на полу номера он обнаружил кусок мяса величиной с апельсин. Несмотря на то, что тело и пижама были в крови, шва, полагающегося для таких случаев, обнаружить не удалось.

Впоследствии Ариго начал производить такие операции публично.

Мы обнаружили, - писал Пухарич, - что можем подтвердить 550 заключений, поскольку в этих случаях мы сами могли поставить вполне определенный диагноз заболевания. В остальных 450 случаях мы не могли быть полностью уверены в своих диагнозах, поскольку не располагали на месте необходимым для этого оборудованием. Но в тех случаях, в которых мы могли быть уверены, Ариго не ошибся ни разу.

Он помогал каждому пациенту и ни у одного из них не было никаких послеоперационных осложнений.

Тысячи хирургических операций проводились в условиях, напоминающих по словам Пухарича, автобусную остановку в час пик. С тем, чтобы удовлетворить свое любопытство, Пухарич даже позволил прооперировать себя самого. Ариго согласился удалить доброкачественную опухоль, имевшуюся на локте у Пухарича. Посмотреть на это собралось приблизительно девяносто человек. Ариго торжественно попросил, чтобы кто-нибудь дал ему перочинный нож. Затем он попросил Пухарича не смотреть, так что тот обернулся лицом к оператору, снимавшему всю картину на кинопленку. Еще несколько секунд спустя Ариго вручил Пухаричу опухоль и ножик, которым проводилась операция. Несмотря на то, что Пухарич находился в полном сознании, он не почувствовал ни боли, ни какого-либо ощущения хирургического вмешательства вообще. И тем не менее, на месте опухоли был кровоточащий разрез. Зная, что ни нож, ни руки Ариго, ни его собственная кожа не прошли никакой антисептической обработки, Пухарич полагал, что в ходе операции он вполне мог подхватить какую-то инфекцию и даже заражение крови. Однако рана затянулась уже через три дня, то есть вдвое быстрее, чем при обычных хирургических операциях.