Люк Рейнхард

Трансформация

на мужском лице! (Смех.) Он, кажется, хотел сказать: Во что превращается Нью-Йорк, если мужчина в три часа ночи не может оскорбить женщину и не получить при этом по морде! (Смех.) Я хочу, чтобы вы также знали... как бы это сказать... во вторник вечером мужчина, с которым я познакомилась всего несколько часов перед этим, поцеловал меня и - УХ! Я хочу сказать, что я получила это! (Смех.) И он тоже получил это! Он потом сказал, что если бы знал, что ЭСТ - это о поцелуях, то записался бы давным-давно! (Смех и аплодисменты) Ричард, высокий, напористый мужчина, выдвигавший много возражений на четвертый день.

- Я дантист, и самой глупой частью тренинга мне казалось определение ума, которое мы все время повторяли в прошлое воскресенье. Сегодня утром я работал с одним своим многолетним пациентом. Это единственный парень из всех, кого я знаю, на которого не действуют никакие обезболивающие. Я обычно ввожу ему годовой запас новокаина, а он все равно кричит всякий раз, когда я пытаюсь раскрыть его челюсти.

Сегодня утром я рассказал ему про ЭСТ-тренинг и дал определение ума, ну вы знаете: Ум - это линейная последовательность мультисенсорных тотальных записей последовательных моментов настоящего. И я поспорил с ним на доллар, что он не сможет вспомнить эти десять слов, до того как я закончу сверлить. Скажи снова, - попросил он, и я снова сказал ему определение ума. Перед тем как начать сверлить, я снова медленно повторил... и через десять секунд повторил опять. Когда полдела было сделано, и он должен был сплюнуть, он попросил меня повторить еще раз. Я повторил еще два раза, пока просверлил бедняге самую большую дырку за много лет. Он не издал ни писка в течение пятнадцати минут. Когда я закончил, он поглядел просветленным взором и, хотя его рот был сведен его обычной дозой новокаина, он произнес так, как будто ему в рот затолкали сотню пирожных:

Я ухуатил! Ух - эхо мухтилинейная запих тотахьных тенсохных оханисансий момехтов похледовательных нахтояхих! (Смех.) Он выглядел таким довольным, что я подумал, что если ему когда-нибудь придет в голову пройти тренинг, то вам, может быть, нужно будет изменить определение, чтобы не разочаровать его...

Дженифер, хорошо одета и выглядит в противоположность своим словам совершенно счастливой.

- Я смущена. Я была смущена большую часть тренинга, и я смущена сейчас. В понедельник я чувствовала себя великолепно, действительно великолепно, а вчера была подавлена больше, чем когда-либо за многие годы. Сегодняшнее утро было замечательным, а этот вечер ужасен. Я знаю, что жизнь - это как американские горки, но после ЭСТа это стало уж слишком. Я действительно не понимаю, как все это происходит, как я впадаю в такие депрессии, как вчера.

- Я открою тебе секрет, Дженифер, - говорит Мишель. - Если ты хочешь чувствовать себя очень, очень подавленной, то все, что ты должна делать, - это пытаться быть в эйфории. Если же ты хочешь эйфории, просто попробуй почувствовать худшую из своих депрессий. Жизнь - это американские горки, нравится нам это или нет, и если ты хочешь большую часть времени проводить в низинах, то просто попытайся вскарабкаться наверх. Если ты думаешь, что предпочла бы избежать особенно глубоких ям, то знаешь что? Тогда бы тебе лучше начать выбирать их и перестать им сопротивляться. Если ты смущена, оставайся с этим, выбери быть смущенной, прими это, наблюдай. То же и с депрессией. Я полагаю, ты бежишь от того, что есть, а сопротивление - это дорога к разрушению, или, более точно, сопротивление - это верный способ разогнать вагонетку, особенно под гору.

Раймонд, невысокий, полный, седеющий:

- Сейчас только во второй раз с начала тренинга я решился что-нибудь сказать. Я боюсь, я провел большую часть четырех дней, удивляясь, зачем я здесь и что за чертовщина здесь происходит. Я много спал, а когда не спал, то ни в чем не находил особого смысла.