Лобсанг Рампа

Тибетский мудрец

- О, но я показываю тебе все это с особым умыслом. Вот, посмотри, - и он указал на глобус. Там я увидел, как троянский солдат поднял копье и двинулся на своего начальника. - Я просто показываю тебе то, что человеческая природа остается неизмен­ной. Перед тобой человек, который убил своего командира, а затем в следующей жизни он совершит тот же поступок. Я хочу научить тебя важным вещам, Лобсанг, а не книжной истории. История, попавшая на страницы книг, часто изменялась в угоду вкусам того или иного правителя.

Мы продолжали сидеть на скамье, а Лама Мингьяр Дондуп настраивал аппарат на разнообразные сцены. Иногда мы делали скачки во времени, переносясь лет на шестьсот то вперед, то назад. Мы видели, что представляет собой подлинная политика нашего времени. Некоторые империи возникали благодаря прямому пре­дательству, иные империи падали из-за такого же предательства.

Лама Мингьяр Дондуп неожиданно сказал:

- А сейчас, Лобсанг, ты сможешь заглянуть в будущее, Глобус потемнел еще сильнее, и мы увидели странные карти­ны. Мы увидели корабль, огромный, как город, горделиво бороз­дящий океан, словно владыка вод. Но вдруг раздался зловещий скрежет - и корабль получил пробоину, столкнувшись с айсбер­гом.

Корабль начал медленно погружаться под воду. На его борту возникла паника. Многим людям удалось усесться в спасательные шлюпки, иные же падали прямо в волны с кренящегося судна. А на одной из палуб оркестр не прекращал играть, чтобы предотвра­тить панику. Музыка разносилась над водой, пока корабль не исчез под водой. На поверхность поднялись огромные пузыри воздуха, и в воде стали расплываться маслянистые пятна. Затем наверх стали всплывать разнообразные предметы - мертвое тело ребен­ка, женская сумка...

- Это, Лобсанг, еще одно событие, которое я демонстрирую тебе, не соблюдая хронологического порядка. Оно предшествова­ло войне, которую ты только что видел. Но не расстраивайся. Ведь можно пролистать иллюстрированную книгу и составить о ее со­держании не менее полное представление, чем после ее прочтения от корки до корки. Я хочу объяснить тебе определенные вещи.

Над океаном стало всходить солнце. Первые утренние лучи озарили верхушки айсбергов, а затем упали и на предметы, всплывшие после кораблекрушения, - на обломки стульев и на свертки, а также на мертвые тела с побелевшей воскообразной кожей. Там были мужчины, вернее, тела, принадлежавшие мужчи­нам в вечерней одежде, были и женщины - тела, принадлежав­шие женщинам в вечерней одежде (то есть почти без одежды).

Мы все смотрели на море и не видели ни одного корабля, спешащего на помощь. Наконец Лама Мингьяр Дондуп сказал со вздохом:

- Ладно, Лобсанг, отправимся-ка мы лучше в другое место. Здесь мы ничем не можем помочь.

Он снова протянул пальцы к ручке, и я увидел, что она откло­нена почти до предела. Земной шар завертелся все быстрее и быс­трее. Тьма сменяла свет, а свет сменял тьму. Мы оказались в стра­не, которая называлась Англией, и мой Наставник стал переводить некоторые названия: Пикадилли, Статуя Эроса и тому подобные вещи. Вскоре мы остановились перед газетным киоском. Прода­вец, конечно, не мог видеть нас, так как мы находились в иной временной зоне. Сейчас мы видели то, что должно будет произой­ти, - мы заглянули в будущее. Нам удалось перенестись из начала столетия не то в 1939, не то в 1940 год - точно не скажу, да и это не столь уж важно. Рядом находились большие плакаты, и Лама Мингьяр Дондуп прочел мне слова на одном из них. Там речь шла о каком-то человеке, которого звали Чемберлен, поехавшем в Бер­лин без зонта, Затем слова превратились в живую картину (Лама Мингьяр Дондуп назвал это «театром новостей»), и на ней можно было увидеть суроволицых людей в стальных шлемах и с прочими атрибутами войны. Они маршировали «гусиным шагом», и Лама Мингьяр Дондуп объяснил мне, что это принято в германской армии. Затем картина сместилась, и я увидел людей из другой части мира - людей, падающих замертво от холода и голода.

Мы вышли на улицу, а затем снова перенеслись на несколько дней вперед, И тут Лама Мингьяр Дондуп немного снизил темп, чтобы перевести дыхание. Да, такие прыжки в пространстве и времени - дело весьма беспокойное. Особенно тяжело они дава­лись мне - мальчику, не видевшему ничего в своей жизни, кроме Поталы.

Я обратил свое лицо к Наставнику и спросил его: