Лео Таксиль

Забавное Евангелие

всякую всячину. Послушав его, мы уверовали, что он на самом деле Христос и что он будет спасителем мира.

Так, по крайней мере, говорится в евангелии. Поскольку сам я при сем не присутствовал, я не могу дать гарантии, что сихаряне произнесли именно такие слова. Но я и не отрицаю этого, отнюдь нет. Я лишь констатирую и обращаю ваше внимание на то, что даже в евангелии мы не находим ни одного сколько-нибудь убедительного признака обращения целого города.

Жители Сихаря объявили, что Иисус является Христом и что он спасет мир.

Однако ни один из них не присоединился к небольшому эскорту Иисуса. Так что в общем это обращение носило довольно платонический характер.

Таким было первое явление Христа своим соотечественникам (Иоанн, глава 4, стихи 1 - 42).

Начал он с того, что сотворил чудо в угоду пьяной компании. В Иерусалиме он впервые прославился, по сути дела, как скандалист. А когда он решил наконец открыться людям, то прежде всего покорил сердце недостойной женщины.

Ибо все комментаторы сходятся на том, что самарянка, встретившаяся Христу у колодца, была потаскушкой.

Глава 24.

ПЕРВОЕ ФИАСКО.

Услышав это, все в синагоге исполнились ярости. И, встав, выгнали его вон из города, и провели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть его; но он, пройдя посреди них, удалился.

Лука, глава 4, стихи 28-30.

Закончив свои пропагандистские выступления в Самарии, Иисус возвратился в Галилею и направился в Назарет.

Насмешки, которыми его встречали назаретяне после событий в Кане, не давали Иисусу покоя, но он не отчаивался и мечтал когда-нибудь удивить земляков, знавших его простым плотником. Слух о скандале в Иерусалиме, думал он, должен дойти и до Назарета. Если по дороге ему удастся еще чем-нибудь упрочить свою славу, то в своем скромном городке его ждет настоящий триумф.

Ради этой цели он повсюду, где только представлялся случай, выдавал себя за ученого, весьма сведущего во всех богословских вопросах.

Его принимали в синагогах и просили выступить с проповедями.

Предоставляю читателю судить о том, насколько охотно наш миром помазанный сын голубя давал свое согласие и ловко ли работал он языком.

Первый попавшийся стих из Библии служил ему темой для бесконечных словоизлияний.

Заметьте, что, хотя Иисус и не получил образования, он с полным правом называл себя доктором богословия. То, что являлось бы незаконным со стороны другого, с его стороны выглядело совершенно естественно: ведь он был сыном голубя и был семи пядей во лбу и чушь, которая могла сорваться у него с языка, являлась пророчеством, поскольку она исходила от божественного существа. Только голубь, его отец и компаньон по святой троице, нес ответственность за его речи; они были внушены голубем, и в случае какой-либо промашки вина, разумеется, пала бы все на того же голубя. Итак, Иисус продолжал делать свое дело, не опасаясь критики. Придя в одно селение, он прежде всего поспешил в синагогу, где как раз шла служба.

В то время все синагоги строились на один манер. Они отличались друг от друга лишь богатствами и размерами - соответственно значению города. Все они представляли собой длинный зал, расположенный между двумя портиками, в конце которого находилось святилище. В синагогах не было ни икон, ни алтаря, но зато стоял деревянный сундук, где под покрывалом хранились священные книги Израиля. Этот предмет меблировки, по форме напоминавший ящик, в котором сидел бог во время ночного разговора с юношей Самуилом, занимал в синагоге почетное место.

Самой же высокочтимой частью синагоги было святилище. Именно там находились сиденья, на коих покоились почтенные зады книжников и фарисеев;

там же были места, предназначенные для наиболее состоятельных верующих, ибо толстосумы во все времена пользовались особым уважением церковников, а святая мошна была и есть для них святейшее из святых. Посредине синагоги находилось возвышение, своего рода эстрада. С нее раввин читал священные книги и наставлял верующих.

Что же касается паствы, то ей предоставлялось устраиваться в нефе, разделенном барьером на две части - одна для мужчин, другая для женщин.

Перед ковчегом со священными книгами день и ночь горел неугасимый светильник.

Крыша синагоги должна была возвышаться над всеми окружающими домами, а если не крыша, то хотя бы высокий шпиль, отдаленно напоминающий колокольни современных церквей или минареты мусульманских мечетей.