Лео Таксиль

Забавное Евангелие

говорят: Ну и Никодим же ты! С тех пор как Никодим увидел Иоанна Крестителя, он был словно на иголках. Он украдкой поглядывал на своего камердинера, на садовника, на повара и думал: - Что, если это мессия? Он у меня в услужении, а я, быть может, недостоин даже развязать ремень у его обуви...

Потом, внимательно присмотревшись к своему слуге, он думал про себя: Эх, Никодим, Никодим! Ну зачем же мессия стал бы являться в такое время?

Никогда еще вера в бога не процветала так, как теперь, никогда люди не были столь набожны. Ежегодно на праздник пасхи храм до отказа набит паломниками, стекающимися со всех концов Иудеи. Нет, вера умирать и не собирается, значит, мессия придет позднее.

Ночью, когда Никодим ложился в свою уютную постель, душу его опять начинали терзать сомнения, и он засыпал с мыслью об Иоанне Крестителе. С тех пор жизнь нерешительного сенатора стала невыносимой (между прочим, Никодим по совместительству был членом иудейского сената).

И вот, когда Иисус устроил в храме вышеописанную вакханалию, Никодим, прослышав об этом, был поражен и усмотрел в случившемся целый ряд совпадений с пророчеством Иоанна Крестителя.

- Человек, опрокидывающий прилавки менял, - думал он, - разумеется, особенный человек, и не каждый отважится развязать ремень у его обуви.

И он в который уже раз поставил перед собою следующий вопрос: может быть, это и есть мессия?

Никодим решил на всякий случай справиться у самого Иисуса, уж не о нем ли возвещали пророки.

Однако, хотя господину Никодиму не терпелось разрешить свои сомнения, он отнюдь не хотел себя компрометировать: он дождался ночи и только тогда отправился к Иисусу с визитом.

Ему удалось - евангелие не указывает, каким образом, - обнаружить местожительство нашего бродяги, и он постучался в его дверь.

Считая себя дипломатом, Никодим не начал разговора с расспросов. У него был план все выведать у плотника, вызвав его самого на откровенность.

Никодим поклонился Иисусу до земли и назвал его равви.

У иудеев было два слова, оба начинавшихся на ра, причем одно выражало высшую степень почтения, а другое, наоборот, было самым сильным ругательством. Слова эти - равви и рака.

Назвать человека равви было равносильно величайшей похвале, назвать человека рака это было, пожалуй, хуже, чем публично отхлестать его по щекам.

- Равви, - медоточивым голосом обратился к Иисусу Никодим, - мы все знаем, что вы учитель, пришедший от бога, чтобы учить нас. Весь Иерусалим в один голос прославляет чудеса, которые вы творите ко всеобщему нашему удовольствию. А раз вы творите чудеса, это значит, что с вами бог.

Ну не восхитительна ли дипломатия лукавого сенатора? К тому времени Иисус еще не сотворил в Иерусалиме ни одного чуда. Пока что в его активе значилась лишь история с претворением воды в вино в пьяной компании в Кане - ловко сработанный трюк, изрядно посмешивший неверующих назаретян. Во всяком случае, если этот фокус и был чудом, слухи о нем до столицы не дошли.

Никодим ничего о нем не знал, но, чтобы сразу же заручиться симпатией Христа, он считал, что для начала будет неплохо, если он ему тонко польстит.

Однако Никодим имел дело с сильным противником.

Иисус подбоченился и ответил: - Вы очень милы. Но я знаю, зачем вы пришли сюда: вам хочется получить точные сведения о моей миссии. Однако, друг мой, чтобы узреть царство божье, сначала надо взять на себя труд родиться сызнова.

Ответ, как видите, довольно туманный. Никодим пребывал в полнейшем недоумении.

- Прошу прощения, - сказал он, - но я не вполне уясняю смысл ваших слов. Как это человек может родиться, если он уже стар? Неужели он может вернуться в материнскую утробу, чтобы появиться на свет второй раз? Иисуса разбирал смех.

Ну и простофиля! - думал он. - Намеков, не понимает! Так уж и быть, придется ему помочь. И он сказал: - Истинно, истинно говорю вам, милейший Никодим, если кто не родится вновь от воды и духа, тот не может войти в царство божье.

- От воды?..

- Разумеется, от воды и духа.

- Как же это понять?

- В том-то все и дело: вас не окунал в воду мой кузен Иоанн, голубь не дул на вашу лысину. Потому вы ни бельмеса не смыслите. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от духа есть дух.

Никодим вытаращил глаза.