Андрей Сидерский

Третье открытие силы

за несколько минут, и вообще, у меня впереди дни и недели полной свободы. Я знал, что могу остаться в этой бухте на месяц и даже на два, если не захочу никуда идти. А если решу уйти - могу сделать это в любой момент...

Раздевшись, я прыгнул в мягкую прозрачную воду. Сначала нырнул к самому дну, чтобы убедиться в том, что вода внизу не слишком холодная, потом поднялся на поверхность и медленно поплыл к утесу, наслаждаясь мощными гребками. Я плыл брассом, я вдыхал горячее солнце и с длинным выдохом долго скользил сквозь упругую изумрудную прохладу, вытянувшись, и замерев, и вслушиваясь в бульканье пузырей выдыхаемого воздуха возле моей головы...

Когда солнце поползло вниз к морю по западной стороне неба, я взобрался наверх и поставил палатку. Сходил за пресной водой к источнику в соседний каньон.

Прогулка заняла около полутора часов. Потом прошел по дну неглубокой балки, которая спускается из степи в мою бухту, набрал сушняка, вернулся к палатке, сложил из камней некое подобие очага и вскипятил котелок воды. После знойного дня есть не хотелось, я бросил в горячую воду немного сорванного здесь же под ногами чабреца, а затем удобно расположился с котелком и зеленой эмалированной кружкой на краю обрыва в ожидании захода солнца. Ветра не было вовсе. Закат обещал быть дивным...

Я не стал укладываться спать в палатке, а просто расстелил спальный мешок в брезентовом чехле на траве и забрался в него, положив под голову завернутый в свитер и штормовку плоский камень. Прежде, чем заснуть, я долго смотрел на звезды. Говорят, в горах небо выглядит еще фантастичнее. Вероятнее всего, так оно и есть, хотя мне трудно это себе представить. В небе над южными степями в Млечном Пути видна каждая отдельная звездочка... И потом, я плохо переношу лес, замкнутые пространства, холода и гористый рельеф. Мне больше по душе открытые места, где все видно до самого горизонта, залитые беспощадным солнцем голые каменистые равнины, дрожащие в ослепительном полуденном безмолвии пустынные пологие холмы, неглубокие сухие каньоны с редкой путаницей низкорослых деревьев на дне, знойное небо и темно-синий простор моря.

Он появился на следующий день ближе к вечеру, когда низкое солнце уже окрасило золотом разбросанные по степи белые камни.

Сначала я заметил длинную узкую тень, которая двигалась по противоположному склону балки. Присмотревшись, я увидел в самом начале этой тени маленькую фигурку человека. Его трудно было разглядеть, поскольку бронзовая от загара кожа обнаженного торса и защитного цвета штаны сливались с буровато-золотистой сухой травой, покрывавшей склон холма, по которому он шел.

Человек спустился в балку и на несколько минут пропал из виду. Потом он появился уже на этой стороне, размеренно шагая вверх по склону. Он явно направлялся к моей палатке. Загорелая до цвета темной бронзы кожа его чисто выбритой головы мерцала шафранными бликами в оранжево-золотых лучах заходящего солнца.

Я ощутил, как внутри меня волной поднимается раздражение. Он тем меньше нравился мне, чем ближе подходил. Когда до него оставалось десять метров, он уже не нравился мне совсем.

- Привет, - сказал он, подойдя и сбросив рюкзак на землю возле моего очага.

- Угу, - буркнул я в ответ.

Я не совсем понимал, почему появление незнакомца так меня раздражает. Судя по всему, он был тихим - таким же, как я сам, любителем одиночества и покоя.

Иначе он вряд ли пришел бы один с рюкзаком, и вообще, вероятнее всего, не появился бы здесь, а остановился в одной из больших бухт к северу от полуострова. Там есть колодцы с пресной водой, широкие, плотно вымощенные потными лоснящимися телами песчаные пляжи, море там устлано надувными матрасами, а люди в гидрокостюмах с аквалангами и подводными ружьями разве что не летают по воздуху на надувных лодках, плотах и катамаранах с веслами, парусами и подвесными моторами. Там всегда полно палаток, машин, битых бутылок, помойных ям и мусорных куч, автомобильной музыки, плотно роящихся повсюду мух и пьяного веселья с гиканьем, гоготом, пыльными ночными дискотеками, ракетами и предрассветной пальбой по воде из самых разнообразных и разнокалиберных видов фирменного и самодельного оружия. Здесь - на южной стороне - пресной воды почти нет, а те немногие источники, которые имеются, находятся далеко от мест, в которых можно спуститься к морю без веревки. Потому эта часть полуострова всегда пустынна. Он пришел сюда. Мало ли, захотелось человеку побыть наедине с природой... Это, вроде бы, не причина для того, чтобы на него злиться.