А. Стеклянников

Предназночение

них от

этой тишины заложило уши. Профессор никогда не чувствовал что-либо подобное;

просто не замечал ни разу. Они вошли в лес, скрывший от них звездное небо, и

тихо шагали по застывшему во снах гигантскому организму. Ни дуновения, ни

звука. Гул тишины. Тело расправлялось, как будто до этого оно было всю жизнь

свернутым в рулон, туго упакованным персидским ковром, и вот его развернули,

оно вдохнуло, не легкие, но все тело, вдохнуло воздух вместе с золотыми

звездочками, вспыхивавшими в глазах или в пространстве. Профессор развернул

плечи, вздохнул глубочайше и с наслаждением под нежные пристальные взгляды

берез и сосен; ноги сбросили груз вековых накоплений; ему стало жарко. Саах

шел рядом, но был таким отсутствующим, что профессору казалось, будто он

один перед огромным лицом леса, осторожно и с любовью держащего его в

ладонях, и согревающего своим мощным смолистым дыханием маленькое двуногое

насекомое в пиджаке и брюках.

- Боже, я не хочу забыть все это!

- Вы не забудете.

Они вышли в поле, восхитительное живое поле, замершее у них под ногами.

Неслась в небе луна, обгоняя тучи и скорбно глядя на смирную землю. Они

встали посреди поля, подняли взоры к небу... От края до края протянулся

Млечный Путь. Свет невидимых далеких солнц притягал с неимоверной силой,

мощно расширяя внутренние пространства существа, углубляя его до состояния

бездны, страх и восторг завораживали; но над всем царило величие некоего

"чего-то", сознания, возобладающего над всем этим и проникающего все в

каком-то внутреннем, дополнительном (или основном) измерении. Они легли на

траву, раскинули руки и ноги, и ушли в поток...

x x x

- Правильно, душа, чистая реальность в человеке, должна руководить,

выйти вперед и стать властелином, как...

- Нет, душа должна уйти, отступить на задний план...

Возникла долгая пауза.

- Саах, ты говоришь чушь, белиберду... - он быстро перекрестился. - Как

это возможно, то, что ты говоришь? Всегда просветление осуществлялось

выведением души на передний план.

- Да, изначально тело управлялось душой, было руководимо ею... Это была

временная мера, stop-gap, а мы решили, что это цель окончательная и

единственная. Душа должна уйти... - Эли вздрогнул, Саах продолжал. - И не

только душа, но и все жизненные силы; тело, оставшись в критическом

состоянии, само найдет высший закон, пробудится к другой жизни.

- Но... как это возможно... в случае этой ограниченной материи? - и Эли

хлопнул себя по телу. Саах продолжал:

- Субстанция не есть то, как мы ее воспринимаем. Это нечто,.. эта

материя есть нечто, о чем мы еще ничего не знаем, так как мы еще не жили за

эти 3 миллиарда лет. В-общем, тело;.. это тело животного..; оно не будет

больше одушевляемо, как тело животного. Оно будет само Господином,

Властелином... Налей мне кофе... - Саах замолчал надолго. Как будто ушел в

камень. Вечная, прозрачная глыба покоя. Стал прохладным монолитом тишины;

как будто навсегда. Сердце Эли сжалось, он вдруг встал и подошел к окну:

- Меня пугает твой размах, Саах.

Саах засмеялся глухим, глубоким смехом. Эли почудилось, что смех этот

шел из непостижимой глубины какого-то другого пространства за Саахом,

откуда-то изнутри (!) вещей, и в то же время извне.., не из другого мира,

нет,.. но и не из этого, это уж точно.

- Не тебя пугает, а маленького Эли, то, что ты называешь размахом. А ты

сам спокоен, как лев. Но я тебя разочарую. "Это" слишком близко к земле, к

простоте обычных вещей физического мира, чтобы быть страшным. Настолько

близко, что этого никто не ощущает. Но дыра пробита, идет инвазия светом, и

ты бессилен воспротивиться своей радости, даже если умрешь от так любимого

тобой страха. Тебя осторожно и настойчиво за шиворот возвратят обратно; и

будут возвращать, пока тот, кого возвращают, не выучит урок и не исчезнет,

как отдельный предмет мира, родившись как нерождаемый хозяин материального

алмаза духа, плотного, пластичного, вездесущего, вневремен-... О, хватит

слов, я хочу еще кофе, Эли. Угости меня, будь добр. И прибавь громкость, эта

песня изумительна, тут он взял. Взял. Да...

Они слушали музыку. Светало. Износа больше не было. Нечто пылало, и

когда оно было, то становилось Саахом Всего. Он шел по полю. Ветер развевал