А. Лео Оппенхейм .

Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации.

роль играл в культе эпос, и об аудитории, для которой он предназначался, столь мало, что невозможно сколько-нибудь убедительно сравнивать три уровня - эпос, иконографию и действо, на которых представляли драму сотворения мира как битву между двумя противниками [52].

Терпеливо и очень выразительно описывает поэт в пятой табличке то, как были созданы земля и небо, распределены обязанности между богами - все деяния Мардука, ставшего верховным богом. Современному человеку трудно понять, что верховная власть Мардука покоилась в равной степени как на его победе над Тиамат, так и на том хитроумном договоре, который он сумел заключить с богами перед сражением. Этот договор обеспечил ему подчинение всех богов за избавление от разъяренной Тиамат. История сотворения человека из крови ""падшего"" бога, изложенная в шестой табличке, явно восходит к более древнему мифу об Эа. Только здесь роль последнего приписана Мардуку. То значение, которое придавалось в этом мифе Эа, видно из любопытного и краткого отрывка, дублирующего рассказы о победоносной битве Мардука с Тиамат. В нем описана битва Эа с Апсу, мужским воплощением подземных вод. Этот эпизод в качестве вступления мы встречаем в начале первой таблицы. Умело использованный в литературных целях, эпизод важен также с теологической точки зрения, ибо устанавливает, что Мардук был porphyrogenetos, т. е. родился там, где и должен родиться правитель вселенной - во дворце, называемом ""Апсу"", а отцом его был верховный бог. В последней сцене эпоса ""О сотворении мира"" рассказывается, как боги, собравшись во вновь построенных небесных хоромах, торжественно подтвердили верховную власть Мардука. Эпос заканчивается перечислением пятидесяти почетных имен Мардука, причем каждому из них дается объяснение. Происхождению этих имен, то шуточных, то благочестивых, поэт придает большое значение. Он даже советует ученым заняться их изучением, а отцам - обучать им своих сыновей. Большинство комментариев к поэме посвящено последней табличке, что еще раз доказывает, какое значение придавали теологическим рассуждениям подобного рода. Копии эпоса, найденные в Ниневии, Ашшуре, в Султантепе, в Ассирии, а также в различных местах Вавилонии, мало различаются: все они, по-видимому, восходят к одному прототипу. Странный эпилог (строки 149-162), завершающий поэму, очевидно, добавлен в честь набожного вавилонского царя, при котором писец увековечил канонический текст эпоса, однако имени этого царя он не называет. Это весьма необычно, и приходится датировать памятник, основываясь лишь на косвенных данных.

На трех старовавилонских и на одной или, возможно, двух табличках из библиотеки Ашшурбанапала сохранился во фрагментах большой эпический памятник, который первоначально содержал тысячу двести сорок пять строк. Он посвящен изначальному периоду истории мира и называется ""Когда боги (и?) человек..."". Рассказ, по-видимому, начинался с момента сотворения человека богиней Мамой. Основная тема эпоса - потоп и вызвавшие его причины, и спасение Атрахасиса, своеобразного Ноя [53]. Структура поэмы свободная - часто в нее вводят второстепенные мотивы, большое место уделяется подробно описываемым бедствиям. Поэт, нарисовавший выразительную картину потопа в ""Эпосе о Гильгамеше"", безусловно, находился под влиянием эпоса об Атрахасисе или подобного ему текста, но, обладая творческой фантазией, пользовался материалом более смело и вдохновенно.