Александр Мень

Сын человеческий

в маленькой мастерской, о чем молился? Одно только кажется бесспорным: Он был свободен от конфликтов, которые с детских лет терзают человека; над Ним не имели власти демонические стихии. Если и знал Он внутреннюю трагедию, то рождали ее лишь одиночество, сострадание, боль от соприкосновения с миром зла, а не муки греха и борьбы с темными инстинктами. Об этом свидетельствует все, что известно о характере Иисуса.

Даже такой враждебный христианству ученый, как Давид Штраус, после длительных размышлений над Евангелием признал, что гармоничность духа Иисусова была не следствием внутреннего кризиса, а результатом естественного раскрытия заложенных в Нем сил. “Все характеры, - писал Штраус, - очищенные борьбой и сильными потрясениями, например, Павел, Августин, Лютер, сохранили неизгладимые следы такой борьбы, их образ дышит чем-то суровым, резким, мрачным. Ничего подобного нет у Иисуса. Он сразу предстает перед нами как совершенная натура, повинующаяся только своему собственному закону, признающая и утверждающая себя в своем сознании, не имеющая нужды превращаться и начинать новую жизнь”12.

В Нем не было чувства греховности, которое присуще каждому святому, не было ничего ущербного. Пусть даже часто Он оставался непонят и одинок, это не омрачало просветленности Его духа; Иисус постоянно был с Тем, Кого Он называл Своим Отцом.

Вероятно, в свободные от труда часы Иисус, как и позднее, в годы проповедничества, любил уходить в уединенные места, где среди тишины звучал в Нем небесный голос. Там, на холмах Назарета, незаметно готовилось будущее мира...

Кто мог знать об этом в то время? Римские политики не подозревали, что придет день, когда их потомки преклонят колена перед Плотником из далекой восточной провинции.

Великие и малые события сменяли друг друга. Германцы нанесли легионам поражение в Тевтобургском лесу; поочередно вспыхивали мятежи на Дунае и Рейне, в Галлии и Фракии. Умер Август, причислявший себя к сонму богов, а его наследником стал сумрачный и подозрительный Тиберий. Умерли Овидий, Тит Ливий, Гиллель. Родился Плиний Старший; философ Сенека вернулся в Рим из Египта. В Иудею был назначен пятый прокуратор Понтий Пилат.

В Назарете же внешне все, казалось, протекало без перемен. Однако долгий подготовительный период жизни Иисуса близился к концу. Ему было около тридцати лет, когда, полный духовных и телесных сил, Он уже только ждал знака, чтобы бросить в мир первые семена Благой Вести.

И знак был дан.

Глава третья ПРЕДТЕЧА. ИИСУС В ПУСТЫНЕ 27 г.

Однажды группа людей, состоявшая из духовенства и книжников, вышла за ворота Иерусалима и отправилась по дороге, ведущей к берегам Иордана. Предпринять путешествие их побудил слух о молодом пустыннике Иоанне. За короткое время о нем стало известно по всей стране. Посольству было поручено выяснить, каковы притязания этого человека, чему он учит и не является ли он опасным возмутителем народа.

Иоанн называл себя “гласом вопиющего”*, что само по себе говорило о многом.

Пять веков назад, когда кончились дни изгнания и иудеи смогли вернуться из Вавилона, великий учитель веры Исайя Второй сложил гимн о Богоявлении. В нем описано пасхальное шествие через бесплодную пустыню, которая расцветает перед лицом Господним, превращаясь в сад. Впереди - глашатай. Он призывает расчистить путь Идущему1.

С тех пор мессианские надежды связывались с этим видением. Ожидали, что предтечей Избавителя станет сам пророк Илия, который вновь будет послан на землю.

Жившие у Мертвого моря ессейские монахи уверяли, что роль глашатаев выпадет именно на их долю2. Но им казалось, что мир слишком глубоко погряз в беззакониях и только “Сыны света” достойны встретить Мессию. Обитатели Кумрана смотрели на себя как на единственных избранников. История мира, по мнению ессеев, не удалась, и все, кроме них, обречены. Они жили за стенами своих поселков пунктуально соблюдая обряды и веря, что только с ними будет заключен Новый Завет, предсказанный пророком Иеремией*.

* Т.е. голосом глашатая, вестника.