Александр Мень

Магия, оккультизм и Христианство

говорит нам о жизни будущего века — не просто о естественном бессмертии каждого человеческого «Я» в ином измерении, а о новом этапе космической эволюции. Слово «век» (по-гречески «эон») означает огромное пространство во времени, почти уходящее за пределы истории. Грядущий эон, жизнь грядущего эона — это уже взгляд в отдаленнейшее вселенское будущее, это тот взгляд, который проникает за завесу того, что может сегодня представить ограниченный человеческий рассудок, это не просто естественное бессмертие души, вернее, духа.

Я сразу должен оговориться: речь идет всегда о духе, потому что душа — это психика, которая есть у животных и по-своему — у растений, это реакция организма на окружающую среду; а дух — это то, что творит, то, что является неповторимым, личностным, обладающим свободой. Все религии и философии так или иначе говорят о бессмертии духа, и христианство не открывает нам эту естественную истину. «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века» — это упование и эта вера родились не на пустом месте, а родились они в таинствах Пасхи Нового Завета, когда Иисус Христос победил смерть.

Мы говорим о людях, оставивших нам великие произведения искусства, литературы, науки, как о бессмертных по-своему. Поэтому и Пушкин говорит: «Весь я не умру, душа в заветной лире мой прах переживет...» Это все остается, но остается временно, потому что нет бесконечной памяти у человечества. Вечной остается жизнь, погибают отдельные организмы, но для человека, для его ноосферы, то есть для сферы духа, важен каждый человек, важна каждая личность.

И когда Христос явился перед учениками, — это не была память о Нем. Память была о пророке Исайе, о великих учителях человечества, о великих философах. А Христос вовсе не жил в их памяти — Он явился им живой. Вот что было важно. Бессмертие в легендах и памяти было у Моисея, но никто не говорил, что он явился живым; бессмертным в памяти учеников был и Сократ, но никто не говорил, что он явился живым; наконец, бессмертны в памяти нашей великие святые христианские, и многие их видели во сне, имели с ними внутренний контакт, но все-таки мы знаем, что они умерли, и гробницы их об этом свидетельствуют, и мощи их явно об этом свидетельствуют.

Христос не ожил, а изменился, поэтому святой апостол Павел говорит, что мы все изменимся. Это трансформация, мутация, новая ступень эволюции. Все души, которые когда-либо были созданы в мире, — мы все изменимся. И тогда нам вновь будет возвращено телесное бытие, но то телесное бытие, которое открылось ученикам в явлении Воскресшего. Апостол Павел говорит, что есть тело душевное, а есть тело духовное: некое иное тело, которое не подвержено в такой степени жестоким, неумолимым законам ... природы, тело, которое подчиняется духу, поэтому не знает ни старости, ни усталости.

Опыт учеников, видевших Воскресшего, был особенным. Это не было смутное видение, а Он пришел к ним и сел за стол, и показал им знаки на Своих руках, и ел с ними. Но никто и не думал, что Он, может быть, очнулся, что Он ожил, что Он реанимировался, — потому что лицо Его изменилось, они узнавали Его не сразу. Он не входил к ним в дверь, а появлялся сразу в комнате; для Него не существовало тех преград, которые существовали для Него же до того, прежде. И Он сказал: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле». Он стал иным.

И апостол Павел, продолжая Его мысль, учит нас, что Христос в этом отношении явился Первенцем, — Первенцем не как Богочеловек, а как человек — как человек, обретший новую жизнь. Среди всех нас Он первый обрел духовное тело, первый вошел в вечность в духовно-душевно-телесном единстве личности. И вот это и есть то, чего желает, чает христианство.

«Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Тело побеждается, миры побеждаются, и наша душа, скомканная, маленькая и жалкая, вырывается на колоссальную свободу. И между нею в ее нынешнем состоянии и тем раскрытием огромным, которое ее ожидает, такая же гигантская дистанция, как между молчаливым эмбрионом в утробе матери и гением (скажем, Леонардо да Винчи или Эйнштейном), который из этого эмбриона развился.