Неизвестен

Сердце

сердца борятся с тяжелыми заболеваниями. Так наши современные врачи должны рано или поздно обратить внимание на все состояние огней. Лая на истины, давно известные, не продвинутся врачи к панацее. Совершенно верно мыслите о Ведических Богах, так микрокосм подобен Макрокосму.

Утверждаю, что огонь сердца очищает самую глубокую тьму. Но рядом очищений огонь сердца полон качествами магнита, и так он является естественной связью с Макрокосмом.

256. Нужно помнить огненный путь, как путь к Превышнему.

Не слова, не страх, не обычай, но сердечное обращение, как явление самое непреложное, самое извечное. Так мост радужный приблизит тот берег. Сколько противоречий в том береге, но он существует и нужно найти путь к нему. Не засохший лист осенний, но пламенное сердце перейдет все мосты. Кто не мыслит о рождении огня сердца, не знает пути кверху, тот не хочет заглянуть светоносно.

257. Пусть умолкнет сомнение, которое не раз тушило огни сердца. Нужно избавиться от червя, чтобы избежать дракона.

Особенно сейчас сомнение губительно, ибо можно иметь лишь один меч Никто не имеет в бою два меча и никто не мечет двух копий, и никто не пускает двух стрел. можно достичь лишь одним ударом и отвагою на одном стремлении. Трудно, но успех около огня сердца.

258. Сны могут отражать прошлое и настоящее. Сны могут отражать уже сложившиеся клише будущего. Но кроме этих земных отражений, могут быть отражения Тонкого и Огненного Мира.

Конечно, часто люди не могут запечатлеть именно эти два последние вида, ибо они мимолетны и, будучи иной природы, мало укладываются в меры земные. Только пламенное сердце может удержать в сознании эти искры дальних миров. То же самое происходит и с видениями. Можно видеть звезды иных созвездий, нежели видимые в телескоп. Для этого тело огненное должно быть уже достаточно образованно. Конечно, оно всегда существует, но может быть хаотичным и не сознательным. Но путь устремления через все тела, и тогда Триада засияет.

259. Не нужно думать, что высокие достижения обезопасят от чудовищ мрака. Наоборот, Свет укажет новые чудовища, и злоба их непомерна. Тужить об этом не будем, ибо чудища - ножки престола. Недаром священные предметы изображаются на животных подставках. Но это соображение не избавит от бдительности.

260. Если так называемое состояние Нирваны не есть покой, но высшее напряжение энергии, то можно спросить - существует ли вообще покой? Действительно, как можно вообразить себе покой, если все в движении и движением существует? Само понятие покоя изобретено теми, кто желали укрыться от бытия.

Они предпочитали неподвижность, забывая, что ни мгновения не может быть без движения. Равновесие есть нужное понятие.

Следует думать не о покое, но о том, как среди вихрей сохранить равновесие. Нить серебряная напрягается силою устремления, затем и нужно знать, что есть равновесие, чтобы не отягощать нить Иерархии колебаниями. Нить не порвется, если напряжена. Ведь даже солома прочна, пока не согнута. На том же законе сцепления основана нить серебряная, но если кто не удержится от беспорядочных колебаний, тот обычно не держит связь. Так не будем сетовать на отсутствие покоя, ибо его вообще не существует.

261. Каждый неправый не устоит против равновесия, потому удар меча должен быть законен. Так поймем средоточие законов физических и высших в сердце. Этот центр назывался перекрестком и изображался равноконечным крестом; дордже, также свастика указывали вращение огня сердца. Вращение и равноконечность - признаки равновесия. Кто-то в детстве пробовал встать на шар, не зная, что это есть великий символ равновесия.

262. Постороннее не должно закрывать основное. Потому не засорять должно человечество путь к восхождению. Не много пыли нужно допустить, чтобы самая звонкая труба охрипла.

Именно эта малая щепоть пыли опаснее всех мечей и ножей. То же нужно сказать о колебаниях духа, они происходят не от великих дел, но от той же пылинки. Так преуспевающий в большом имеет глаз на малое. Так сердце, предназначенное к великому, чует даже малейшее. Ошибочно думать, что великое слепо на малое. Наоборот, малейшее видимо великому глазу, и шорох неслышимый чует сердце пламенное. Если поймем чуткость великого сердца, мы уже знаем значение миростроения. Не будем возноситься одурманенные, но не поникнем в гордости. Гордость есть камень на ногах, и одурманивание есть восковые крылья.

Но достоинство духа есть огонь сердца, есть крылья к солнцу.