Надежда Первухина

Имя для ведьмы - 3

Я всегда предполагала, что за внешней интеллигентностью вампира скрывается самая пакостная сущность, но до такой степени... Чтобы я убила своего гостя?! Чтобы я убила? Я все-таки порядочная ведьма, а не упыриха какая-нибудь! И черта с два они от меня чего-нибудь дождутся! Эстеты! Кровопийцы!

Пылая праведным гневом, я бросилась в библиотеку, вскарабкалась на стремянку и достала припрятанный томик поэзии вампиров. Муж озадаченно следил за моими манипуляциями и только поддерживал лесенку, чтобы я ненароком с нее не слетела.

- Вот он! - издала я торжествующий хищный вопль. - Людвиг Честнейший. “Избранные стихотворения”!

В глаза, как шрапнель, ударили строчки:

Все притворяешься, что живешь...

Я выдрала страницу со стихами:

- Ведьмам не к лицу притворство! - и добавила вне себя от гнева:

- Да будет тому, кто это написал, то же, что и строкам написанным!

Листок папиросной бумаги разлетелся на мелкие невесомые клочки.

... Я. конечно, не уверена, что такая имитативная магия уничтожит Людвига Честнейшего. Но неприятности вроде ломоты в клыках или парализации конечностей стопроцентно доставит.

А ведь он угрожал всерьез.

И если в полночь я не отправлю им требуемое согласие на сотрудничество (или, может, им по факсу сразу голову африканца отправить? Или его эти... как их называют... охломахаи?), они начнут против меня войну.

Где-то далеко в сознании затрубили трубы марш-атаки.

Наплевать, наплевать,

Не впервой мне воевать!

Хотя и возраст у меня для таких дел неподходящий, и вообще...

- Как ты думаешь, Авдей, - неожиданно спросила я, глядя на мужа с высоты стремянки. - Пока не зайдет солнце, наши дочери и колдун могут быть в безопасности?

Муж снял меня со стремянки и мрачно изрек:

- Не уверен.

- Почему?

- Потому что вампир Роман Кадушкин не боялся солнечных лучей. Где гарантия, что он такой один?

- Логично. Но паниковать пока не будем. У меня есть время до полуночи. Они ждут факса. А вот когда они его не дождутся, будем вводить военное положение.

* * *

... А восемнадцатилетний нгуни Сото, не подозревающий, какие опасности угрожают его чернокудрой голове, прихватив за талии визжащих и безудержно хохочущих девиц Белинских, второй час подряд катался с ними на американских горках.

(Как известно, южно-африканские колдуны отличаются неистощимым темпераментом, потрясающей выносливостью, великолепным чувством юмора и неослабевающей любовью к простым народным развлечениям вроде охоты на слонов, заплыва наперегонки с аллигаторами, прыжков через костер и катания на американских горках. - Автор.(

До американских горок был тир, где красавец афро перестрелял из антикварного вида винтовки всех фанерных утят, медвежат и чеченских боевиков, тем самым выиграв себе звание ворошиловского стрелка, а своим прелестным спутницам - здоровенных кукол с фарфоровыми личиками в платьях-кринолинах.

После того как девочки вдоволь навизжались и накатались на горках, так, что уже в головах свистели птички, а в глазах плыли разноцветные круги, общим голосованием было решено придать развлечениям менее экстремальный характер. А именно - отправиться под уютный полосатый навес летнего кафе и наслаждаться ледяной кока-колой.

- Хорошо! - сказала Дарья. “Птички” у нее из головы потихоньку вылетали, и голова снова обретала способность мыслить и анализировать окружающие впечатления.

- Клево... - томно простонала Машка. У нее в голове

“птички”, по всей вероятности, решили свить гнездо простору больше.

Истинный нгуни осторожно отхлебнул пахнущую туалетным мылом пенистую пурпурную жидкость и тут же невежливо сплюнул:

- Г'яд-ость! Лучше пить вода из болота Уруахуруру, чем это...

- Вот чудной. Это же кола-лайт!

- Я запомню. Я есть теперь знать, чем отравлять саранча на посевах...

Девчонки расхохотались. Вообще им было почему-то беспричинно весело, и каждый новый жест, шаг или слово лишь пополняли банк их безоблачно-счастливого настроения. Говорят, от веселья до горьких слез отделяет всего минута. И кажется, что минута эта роковым образом истекала.

- Тогда пей квас, - предложила колдуну Марья. - Исконно русский напиток.

- Национальная гордость, - добавила Дарья.

Но с “национальной гордостью” в кафе было туговато. В качестве заменителя Сото купил бутылочку “Очаковского” и уже было принялся дегустировать, как в рукав его ослепительной рубашки вцепились толстые, заросшие волосами и татуировками пальцы:

- Ах ты, свинья черномазая! Ты что это наше пиво жрешь!