Вадим Зеланд

Яблоки падают в небо

заложена способность к дальнейшему развитию. Ведь город — это, по сути, сложная иерархия маятников производства, потребления и обмена. И если по своему строению эта самоорганизующаяся система с самого начала оказывается устойчивой, то она разрастается и укрепляется. Эволюция структуры может вырасти в формирование сложной цивилизации. И данный процесс будет продолжаться до тех пор, пока какой-нибудь дефект в архитектуре не обрушит гигантское строение. Конечно, до этого нам еще далеко. Хотя, как сказать...

Но вернемся к нашей жизни. Человек в сравнении с остальными представителями живой природы является «более проснувшимся». Но разве всегда он отдаст отчет в своих действиях? Разум человека может создавать сложные устройства и механизмы, строить города, исследовать окружающий мир. И тем не менее в смысле осознанности человек не слишком далеко ушел от животного мира.

Все человеческое общество организовано в сложную структуру, состоящую из отдельных образований: от семьи до больших корпораций и государств. Как и в природе, если человек живет обособленно, он в основном сам отвечает за свои действия. Просветления, как известно, достигали те, кто удалялся от общества. Но когда человек становится элементом структуры, он по большей части спит наяву, что, впрочем, не мешает его разуму заниматься высокотехнологичным производством.

Современный завод намного сложнее муравейника. Однако, по сути, и то и другое — структуры, управляемые маятниками. И все достижения научно-технического прогресса, если рассматривать их в комплексе, являются продуктами структуры, а не отдельных личностей. Телевизор может изобрести один человек, телевидение же является порождением целой системы, управляемой маятником.

Когда человек становится элементом структуры, ему приходится следовать правилу маятника. Вследствие этого возникает неизбежное противоречие между личными интересами и условиями, которые навязывает структура. Хуже всего, когда человек не осознает этот факт и послушно трудится в поте лица на систему, не успевая головы поднять, чтобы оглядеться и отдать себе отчет в своих действиях.

Вы можете возразить: «Что за ерунда! Почему это я не отдаю себе отчета? Напротив, я отлично осознаю, что, зачем и почему делаю». Как бы не так.

В качестве яркого примера можно взять летние детские лагеря. Неустоявшаяся психика подростков, относительно свободных от занятий, служит благодатной почвой для произрастания маятников. Маятники в силу своей агрессивной сущности создают среду, в которой процветает дух соперничества. В этой среде, если ты не такой, как все, то есть не соответствуешь параметрам образовавшейся структуры, тебя могут выставить на посмешище, «изгнать из стаи», а то и просто избить.

Находясь в подобных условиях, подросток засыпает мертвым сном наяву. Он живет как во сне, не отдавая себе отчета в своих действиях, будь то в толпе или в противостоянии по отношению к ней. В качестве снотворного служат тягостное ощущение от отношений соперничества и сильные сомнения в собственной полноценности и соответствии «стандартам». Это чувство угнетенности и настороженности не отступает ни на минуту, даже если внешне подросток ведет себя бодро и спокойно.

Точно такую же угнетенность, граничащую с безысходностью, человек испытывает в бессознательном сновидении, когда находится целиком во власти происходящего. Жизнь в агрессивной среде «случается», подобно сновидению. Бурный поток обстоятельств «несет» человека, и вся его осознанность сводится к тому, чтобы удержаться на плаву, испуганно озираясь.

Если у подростка нет внутреннего стержня, уверенности, он начинает инстинктивно — считай неосознанно — искать точку опоры, которая позволила бы ему укрепить свое положение. И эту опору предоставляет маятник, но не даром, а в обмен на подчинение правилам структуры.

Можно наблюдать, как в среде, подобной летним лагерям, появляются эдакие разухабистые личности, которые, казалось бы, на все сто уверены в себе и чувствуют себя как рыбы в воде. Вся их дутая уверенность держится на точке опоры, которую предоставил маятник.

Представьте себе двух таких обладателей опоры — один «оттянутый», другой «приколотый»: «Эй, ты! Посмотри на меня! Делай, как я! Делай, как я!»; «Эй ты! Чего тормозишь! Сопли не жуй, оттянись, приколись!»