Милтон Эриксон

Мой голос остаётся с вами

двери, предварительно добиваясь, чтобы он сперва увидел это в своем воображении. А начиналось это все с того, что он зрительно представлял себе, что дверь закрыта. Открытую дверь я называл проломом в стене. Я говорил: 'Теперь давайте постепенно будем закрывать этот пролом, так чтобы стена была цельной'.

Дело в том, что если бы у вас была клаустрофобия, вам захотелось бы держать окна и двери открытыми. Я бы ввел вас в транс и сделал бы так, что на этом месте вы увидели бы широкий пролом. И как бы ни была сильна ваша клаустрофобия, вы смогли бы сидеть на этом диване при открытых окнах и дверях. А когда я изменил бы мысленный образ, имеющийся в вашем воображении, то вы стали бы реагировать на него точно так же, как на реальную стену сзади вас.

В этом-то и состоит преимущество гипноза. В трансе вы можете заставить людей ясно представить себе, что такая-то конкретная дверь является на самом деле проломом в стене. И сзади них действительно будет находиться стена. Важно, чтобы окна и двери были открыты. Когда они превратятся в трещины и проломы в стене, медленно закройте эти проломы.

После того, как он побывал на Борнео и сфотографировал эклиптику, профессор забрался в темную комнату и стал печатать фотоснимки. Он очень хотел снова увидеть землю, на которой побывал, Борнео.

Следующей зимой его жена навестила меня и сказала: 'Слава Богу, этой зимой мне не придется спать с открытыми окнами и дверями'.

Работая с этим случаем клаустрофобии, Эриксон так же постепенно приучает пациента переносить все более и более замкнутое пространство. Если в первом случае преодоление болезненной чувствительности к замкнутому пространству проводилось с реальными объектами, то в случае с профессором астрономии оно сперва проводилось в воображении. Воображаемый опыт затем подтверждался, когда Эриксон действительно закрывал двери. Эриксон не только закрывает настоящие двери после того, как сперва они оставались открытыми, но и вызывает с помощью гипнотического внушения образ 'широкого пролома' в стене. Он показывает, что может управлять и контролировать фобические реакции пациента, равно как и его восприятие - формируя и устраняя такие визуальные галлюцинации. Во время внушения образа широкого пролома в стене, он устанавливает связь с чувством открытого пространства посредством ассоциаций: 'вы можете выдержать то, что сидите здесь на этом диване при открытых окнах и дверях'. Затем он 'меняет воображаемую картину', он может внушить, что чувство безопасности и уюта останется, даже если 'широкий пролом' в стене будет заделан.

Кровь на клавишах

У доктора было два сына и дочь. Он решил, что старший сын, Генри, должен стать врачом. Мать решила, что этот сын должен стать концертирующим пианистом. Каждый день она часами заставляла его играть на пианино. Отец не видел в этом ничего плохого. Генри скоро понял, что ему придется как-то перехитрить мать. Он сильно надкусывал ногти и когда садится играть, то на клавишах пианино оставались следы крови. Но у матери был твердый характер и она заставала его играть несмотря на это. Он надкусывал ногти сильнее, но никакое количество крови не помогало. Он продолжал надкусывать ногти. Ему не разрешали ходить в школу, пока он не отыграет четыре часа в день на пианино. А он хотел ходить в школу. В дальнейшем он хотел поступать в высшую школу. Поэтому ему приходилось играть на пианино четыре часа каждый день. Позже, когда он хотел ходить в колледж, ему тоже приходилось играть четыре часа в день, чтобы получить разрешение ходить туда.

Когда Генри закончил колледж, отец хотел, чтобы он поступил в медицинское училище, но сам Генри этого не хотел. Он умудрился уйти из медицинского училища. Его отец был дипломатичным человеком и сделал так, что его приняли в другое медицинское училище. Генри ушел и оттуда. К этому времени у него были свои идеи. Он хотел изучать политические науки, поэтому намеренно мошенничал, откровенно, открыто обманывал, и его исключили из всех медицинских училищ. Отец привел его ко мне и сказал: 'Загипнотизируйте его и сделайте так, чтобы он перестал кусать ногти'.

Генри было двадцать шесть лет. Он сказал: 'Я хочу изучать политические науки, а мой отец оставил меня без денег'.

Генри устроился работать в похоронном бюро. Он ненавидел эту работу. Он был водителем катафалка. Я сказал его отцу: 'Я позабочусь о вашем сыне. У меня свои методы проведения психотерапии'.