А. Безант

Мыслеформы (совместно с Ч. Ледбитером)

в соответствие все красивые мазки

сверкающего света каждой ноте, вызванной к существованию. Не следует

забывать, что здесь приведено куда меньше деталей, чем на иллюстрации

M; например каждая из этих точек или выдающихся частей имеет внутри себя,

как составные части, по меньшей мере четыре линии или ленты изменяющегося

цвета, которые показаны как отдельные на иллюстрации M, но здесь они

смешиваются в один оттенок, и дан только общий эффект аккорда. На M мы

комбинировали горизонтально и пытались показать несколько

последовательностей нот, смешанных в одну, но сохраняя различимым

эффект четырёх одновременно исполняемых частей, используя

разноокрашенные линии для каждой. На G мы попытались сделать в

точности противоположное, поскольку мы комбинировали вертикально, и

сочетали не последовательные ноты одной части, а аккорды, каждый

содержащий вероятно шесть или восемь нот. Истинный вид сочетает эти

два эффекта в невыразимом богатстве деталей.

Вагнер. — Никто из занимавшихся каким-либо изучением этих

музыкальных форм, не стал бы колебаться, приписав этот ряд гор,

изображённый на иллюстрации W, гению Рихарда Вагнера, поскольку

никакой другой композитор ещё не строил звуковых сооружений с такой

мощью и решительностью. В этом случае мы имеем гигантское

колоколообразное сооружение, целых девятьсот футов высотой, и немного

менее диаметром в основании, плывущее в воздухе над церковью, из

которой оно восстало. Оно полое, подобно форме Гуно, но, в отличие от

неё, открыто внизу. Сходство с последовательно отступающими горными

цепями почти совершенное, и оно ещё более усиливается благодаря волнистым

массам облаков, которые клубятся между скал и создают эффект перспективы.

На этом рисунке не было сделано никакой попытки показать действие

отдельных нот или отдельных акордов; каждая гряда этих искусственных

гор представляет в размере, виде и цвете только общий эффект одной из

секций музыкальной пьесы, как видится с расстояния. Но следует

понимать, что на самом деле обе — эта и форма, приведённая на

иллюстрации G, — полны мельчайших деталей, как показано на иллюстрации M,

и что все эти великолепные массы цвета построены из многих

сравнительно меньших полос, которые невидимы раздельно в масштабе, в

котором это нарисовано. Общий результат таков, что каждая вершина горы

имеет свой сияющий оттенок, точно как это видно на иллюстрации —

великолепное пятно живого цвета, сверкающее славой своего собственного

живого света, распростряняя своё блестящее излучение по всей округе.

Уже в каждой из этих масс света остальные цвета постоянно мерцают, как

на поверхности расплавленного металла, так что блики и блеск этих

удивительных астральных сооружений находятся далеко за пределами

способности описания любых физических слов.

Впечатляющая особенность этой формы — радикальное различие между

двумя типами музыки, которые в ней встречаются — один создаёт

угловатые горные массивы, а другой — округлые волнистые облака,

которые лежат между ними. Другие мотивы показаны широкими полосами

голубого, розового и зелёного, которые видны в основании колокола, а

меандровые линии белого и жёлтого, которые извиваются через них,

возможно созданы журчащим аккомпанементом арпеджо.

На этих трёх иллюстрациях приведены только формы, созданные

непосредственно звуковыми колебаниями, однако как видно ясновидящему,

они обычно окружены многими другими, меньшими формами — результатами

личных переживаний исполнителя или эмоциями, возникшими под влиянием

музыки среди аудитории. Резюмируя вкратце: на иллюстрации M имеем

маленькую и сравнительно простую форму, изображённую с определённой

детализацией, — дано нечто, передающее эффект каждой ноты; на иллюстрации

G имеем более сложную форму совсем другого характера, обрисованной с

меньшей детализацией, поскольку не делалось попыток передать отдельные

ноты, а целью было лишь показать, как каждый аккорд выражает себе в форме

и цвете; на иллюстрации W имеем ещё большую и более богатую форму, в

изображении которой все детали были опущены с целью приблизительно

передать полный эффект пьесы целиком.

Естественно, всякий звук оставляет своё впечатление в астральной и

ментальной материи — не только те упорядоченные последовательности

звуков, которые мы называем музыкой. Когда-нибудь, возможно, формы,

построенные этими менее гармоничными звуками будут зарисованы для нас,

однако они за пределами обозрения этого трактата; в то же время те,