которую мы видим на рис. 12. Это мысль любви и мира, защиты и
благословения, посланная имеющим силу и заслужившим право
благословлять. Вовсе не обязательно полагать, что в уме её
создателя существовала мысль об этой красивой крылатой фигуре, однако
возможно, что на это могло повлиять бессознательное отражение далёких
уроков детства об ангеле-хранителе, который всегда парит над своими
подопечными. Однако могло случиться, что искренняя мысль приняла эти
красивые и выразительные очертания в связи с тем, что любовь должна
сообщать форме приятный розовый цвет, а интеллект, который вёл её, был
подобен солнечному цвету в её сердце и центральной части. Поэтому
мысль о том, что мы можем создать настоящего ангела-хранителя, чтобы
он, находясь рядом, защищал тех, кого мы любим, — чистая правда, и
многие из искренних, лишённых эгоизма пожеланий добра создают форму,
подобную этой, хотя и без ведома создтеля.
Рис. 13
Захватническая животная любовь. Пример её нам даёт рис. 13 — если в
самом деле это чувство вообще достойно высокого имени любви. Несколько
цветов вносят свой вклад в создание этого тусклого и неприятного
оттенка, слегка тронутого огненным проблеском чувственности, также
как и затемнённого тяжёлым оттенком эгоизма. Особенно характерна сама
форма, поскольку эти загнутые крюки не наблюдаются никогда за исключением
случаев, когда имеет место сильное желание личного обладания. Прискорбно,
но очевидно, что создатель этой мыслеформы не имел никакого понятия о
самоотверженной любви, изливающей себя в радостном служении без всякой
мысли о результате или воздаянии; его мыслью было не "сколько я смогу
отдать", но "сколько я смогу получить", таким вот образом она выразила
себя в этих кривых, заворачивающихся назад крючках. Она даже не отважилась
заметно выбросить себя наружу, как делают другие мысли, но неуверенно
проектируется из астрального тела, которое должно находиться слева от
изображения. Это печальная пародия на божественное качество любви; однако
даже это есть этап эволюции, определённо выглядящий как улучшение на
ранних стадиях, как будет вскоре видно.
Религиозные чувства
Рис. 14
Смутное религиозное чувство. Рис. 14 демонстрирует нам ещё одно
бесформенное вращающееся облако, но на этот раз оно голубое вместо
малинового. Оно указывает на смутно переживаемое религиозное чувство
— скорее набожности, чем веры. Во многих церквях можно увидеть
огромное облако тускло-голубого, парящее над головами прихожан —
неопределённое в своих очертаниях по причине неотчётливой природы
мыслей и чувств, которые его вызывают. Очень часто оно покрыто пятнами
коричневого и серого, поскольку невежественная вера с плачевной
лёгкостью впитывает в себя гнетущую смесь стаха и эгоизма; но не в
меньшей мере вырисовываются и большие потенциальные перспективы на
будущее, являя нашим глазам первое слабое трепетание одного из пары
крыльев — веры и мудрости, посредством которых душа поднимается к
Богу, от которого и пришла.
Рис. 15
Возвышенный порыв веры. Форма на рис. 15 в находится в таком же
отношении к форме на рис. 14, в каком ясно обрисованная стремительная
форма на рис. 10 — к неопределённому облаку на рис. 8. Трудно найти более
разительный контраст, чем между туманностью рис. 14 и мужественной
энергией великолепного острия высокоразвитого религиозного чувства,
появляющегося перед нами на рис. 15. Это не смутное
полусформировавшееся чувство, это бросок в проявление величественной
эмоции, глубоко коренящейся в знании факта. Человек, переживающий
такое чувство — это тот, кто знает, в кого он верит; создающий такую
мыслеформу — это тот, кто научился мыслить. Определённость порыва вверх
указывает на смелость, также как и на убеждённость её создателя, в
то время как острота линий показывает ясность концепции, а
безукоризненная чистота цвета свидетельствует о его крайнем бескорыстии.
Рис. 17
Ответ на религиозное чувство. На рис. 17 мы наблюдаем результат
предыдущей мысли — отклик Логоса на направленный ему призыв, —
истину, на которой основана высшая и лучшая часть упорно существующего
верования в ответ на молитву. Это требует нескольких слов объяснения.
На каждом плане своей солнечной системы наш Логос изливает свой свет, свою
силу, свою жизнь, и естественно, на высших планах божественная сила
может быть дана наиболее полно. Каждое опускание на следующий снизу
план означает почти парализующее ограничение — ограничение, совершенно
непонятное никому, кроме испытавших высшие возможности