Автор неизвестен

Буддийские сутры. Часть 1.

царственному мудрецу спросить о том, чего же должен держаться по-арийски

царь-миродержец. Он стал править страной по своему разумению. И у него,

правившего страной по своему разумению, ни сначала, ни потом не была страна так

чиста, как у былых царей, державшихся того, чего держится миродержец.

И вот, о монахи, доверенные царя, члены совета, счетоводы-сановники,

охранники-стражники, знатоки мантр, ими живущие14, собрались, пришли

к царю-кшатрию, на царствие помазанному, и сказали: 'Владыка! У тебя, правящего

по своему разумению, ни с начала не была, не потом не стала страна так чиста,

как у былых царей, державшихся того, чего держится миродержец. Но ведь есть в

твоем царстве, о владыка, доверенные царя, члены совета, счетоводы-сановники,

охранники-стражники, знатоки мантр, ими живущие, — и мы сами, да и иные, — и мы

помним, чего надо по-арийски держаться царю-миродержцу. Мы тебе тогда обьясним,

чего царю-миродержцу по-арийски надо держаться.'

И вот, о монахи, царь-кшатрий на царствие помазанный, велел созвать царских

доверенных, членов совета, счетоводов-сановников, охранников-стражников,

знатоков мантр, ими живущих, и спросил у них, чего по-арийски надо держаться

царю-миродержцу. Они ему обьяснили, чего царю-миродержцу по-арийски надо

держаться. Послушав их, хотя и устроил он по дхарме защиту, охрану и оборону, но

неимущим имуществом не помог. А раз не стало помощи неимущим имуществом, то

преумножилась бедность. Как преумножилась бедность, некий человек не данное ему

чужое взял, как говорят, 'украл'. Его схватили, схвативши, к царю-кшатрию, на

царствие помазанному, привели: 'Вот, владыка, человек, который не данное ему

чужое взял, как говорят, 'украл'15. На это, о монахи, царь-кшатрий,

на царствие помазанный, спросил того человека: 'Что же, неужто правда, что ты

человек, чужое, не данное взял, как говорят, 'украл'? — 'Правда, владыка.' —

'Как же это?' — 'Жить не на что, владыка.'

И тут, о монахи, царь-кшатрий, на царствие помтазанный, помог тому человеку

имуществом: 'На это имущество, человек, ты т и сам живи, и отца с матерью

содержи, и жену с детьми содержи, и дтмела свои веди, и шраманам с брахманами

возвышенную дакшину16 уделяй — небесную, благоплодную, на небеса

влекущую.' — 'Да, владыка,' — отвечал тот челтовек царю-кшатрию, на царствие

помазанному.

И другой человек, о монахи, не данное ему взял, как говорят 'украл'. Его

схватили, схвативши, к царю-кшатрию, на царствие помазанному, привели: 'Вот,

владыка, человек, который чужое, ему не данное взял, как говорят 'украл'. На

это, о монахи, царь-кшатрий, на царствие помазанный, спросил того человека: 'Что

же, неужто правда, что ты человек, чужое, не данное взял, как говорят, 'украл'?'

— 'Правда, владыка.' — 'Как же это?' — 'Жить не на что, владыка.'

И тут, о монахи, царь-кшатрий, на царствие помтазанный, помог тому человеку

имуществом: 'На это имущество, человек, ты и сам живи, и отца с матерью содержи,

и жену с детьми содержи, и дтмела свои веди, и шраманам с брахманами возвышенную

дакшину уделяй — небесную, благоплодную, на небеса влекущую.' — 'Да, владыка,' —

отвечал тот челтовек царю-кшатрию, на царствие помазанному.

И прослышали люди, о монахи: 'Говорят, что если кто чужое не данное, берет,

как говорят, 'крадет', тем царь помогает имуществом.' И им подумалось: 'Ну-ка и

мы чужое, не данное, возьмем, как говорят, 'украдем'.

И вот, о монахи, некий человек не данное ему, чужое взял, как говорят,

'украл'. Его схватили, схвативши, к царю-кшатрию, на царствие помазанному,

привели: 'Вот, владыка, человек, который чужое, ему не данное взял, как говорят

'украл'. На это, о монахи, царь-кшатрий, на царствие помазанный, спросил того

человека: 'Что же, неужто правда, что ты человек, чужое, не данное взял, как

говорят, 'украл'?' — 'Правда, владыка.' — 'Как же это?' — 'Жить не на что,

владыка.'

И тут, о монахи, царю-кшатрию, на царствие помазанному, подумалось: 'Если я

каждому, кто чужое, не данное, берет, что называется, 'крадет', имуществом

помогать буду, то взятие чужого только разрастется. Что, если я этого человека

карательски покаряю, с корнем изведу, говову ему срублю?'

И вот, о монахи, царь-кшатрий, на царствие помазанный, приказал слугам:

'Ну-ка, свяжите этому человеку руки за спиною прочной веревкой, тугим узлом,

обрейте его наголо, проведите его под резкие звуки барабана по всем улицам по

всем перекресткам, выведите через южные ворота к югу от города17,