Автор неизвестен

Буддийские сутры. Часть 1.

и призренности всего, и в

этой доктрине он наставляет своих последователей. Учишь ли Ты уничтожению души и

сожжению человеческого существа ? Прошу скажи мне, Владыка: те кто утверждают

это, говорят ли они истину или же свидетельствуют ложно против Благословенного,

выдавая поддельное учение за Твое?'

И Благословенный отвечал: 'В некотором смысле, Синха, те, кто говорит это,

утверждают истину обо мне, с другой стороны, Синха, и те, кто говорит обратное,

так-же утверждают истину обо мне. Выслушай, и я поясню тебе.

Я учу, Синха, несовершению таких действий, которые неправедны в поступках, в

словах, либо в мыслях, я учу непроявлению всех тех состояний души, которые несут

зло и нехороши. Но я учу, Синха, совершению таких действий, которые праведны в

поступках, в словах и в мыслях, я учу проявлению всех тех состояний души,

которые хороши и не несут зла. Я учу Синха, что все состояния души, которые

несут зло и нехороши, и неправедные действия в поступках, в словах и в мыслях

должны быть сожжены. Тот кто освободился, Синха, от всех тех состояний души,

которые несут зло и нехороши, тот, кто уничтожил их, подобно пальме вырванной с

корнем, так, что они не могут возникнуть вновь, — такой человек завершил

искоренение себя.

Я провозглашаю, Синха, уничтожение самости, вожделения, недоброжелательности,

обольщения. Но я не провозглашаю уничтожение воздержанности, любви, милосердия и

истины.

Я считаю, Синха, неправедные действия призренными, совершены ли они в

поступках, в словах или в мыслях, но я считаю добродетель и праведность

достойными похвалы.'

И Синха сказал: 'Еще одно сомнение осталось у меня в отношении учения

Благословенного. Не согласится ли Благословенный рассеять его, чтобы я понял

Дхарму так, как ей учит Благословенный?' Татхагата ответил согласием, и Синха

продолжал: 'Я воин, о Благословенный, и царь назначил меня проводить в жизнь его

законы и вести войны. Допускает ли Татхагата, который учит бесконечной доброте и

состраданию ко всем страждущим, наказание преступников? И еще признает ли

Татхагата ошибочным идти на войну для защиты своего дома, своей жены, своих

детей и своего имущества? Учит ли Татхагата доктрине полного самоотказа: должен

ли я позволять злодею все, что ему вздумается и покорно уступать всякому, кто

угрожает взять силою принадлежащее мне? Утверждает ли Татхагата, что всякая

борьба, включая и войны, ведущиеся за правое дело, должны быть запрещены?'

Будда отвечал: 'Кто заслуживает наказания должен быть наказан и того кто

заслуживает поощрения следует поощрять. В тоже время Татхагата учит не причинять

вреда никаким живым существам, но быть исполненным любви и доброты.

Эти заповеди не противоречат друг другу, ибо тот кто должен быть наказан за

совершенное им самим преступление, пострадает не из-за недоброжелательства

судьи, но в следствие своего злодеяния. Его собственные поступки навлекли на

него то, что налагает служитель закона. Тот, кто исполняет приговор, пусть не

питает ненависти в своей душе, что бы даже убийца в момент своей казни считал,

что это есть плод его собственного поступка. Как только он поймет, что наказание

очистит его душу, он не станет более сетовать на свою судьбу, но будет

радоваться ей.'

И Благославенный продолжал: 'Татхагата учит, что любая война, в которой

человек стремится убить своего брата, ничтожна, но он не учит, что тот, кто идет

на войну, исчерпав все средства к сохранению мира, заслуживает порицания.

Порицаемым должен быть тот, кто вызвал войну. Татхагата учит полному отказу от

себя, но не учит отказу от чего бы то ни было в пользу сил представляющих зло —

будь то люди, боги или стихии природы. Борьба должна быть ибо вся жизнь —

борьба. Но тот, кто борется, должен следить за тем, чтобы не сражаться ради

своих интересов, против истины и справедливости. Борющийся ради своих интересов,

сколько бы он не был велик, или силен, или знаменит, не получит воздаяние, но

тот кто борется за справедливость и истину, обретет великое воздаяние ибо даже

его поражение будет победой. Личность — неподобающий сосуд для сохранения

сколько-нибудь значительного успеха, личность мала и хрупка, и содержимое ее

вскоре будет расплескано на пользу, но возможно так же на пагубу других. Истина

же недостаточно велика, чтобы вместить сильные желания и стремления всех

личностей и когда личность лопнет, как мыльный пузырь, содержимое ее будет