Доннер Флоринда

Шабоно

остальные банки с сардинами, - ска-

зал Милагрос по-испански. - Они не нравятся Итикотери.

Лучше я сам съем их.

- А ты не боишься попасть в шопаривабе?

Не ответив, Милагрос пустил открытую банку по кру-

гу. Большинство мужчин только понюхали содержимое и

сразу же протягивали банку дальше. Те же, кто отважился

попробовать рыбу, сразу же выплевывали. Женщины отка-

зались даже понюхать. Милагрос улыбнулся мне, когда

банка возвратилась к нему.

- Им не нравятся сардины. А я не отправлюсь в ад,

если съем все сам.

Крекеры также не имели успеха ни у кого, кроме не-

скольких детей, которые любили соль. Но сладкие

бисквиты, даже несмотря на то что они слегка прогоркли,

были съедены с довольным чавканьем.

Ритими присвоила себе все блокноты и карандаши. Она

настояла, чтобы я научила ее рисовать узоры, которыми я

украшала свой сгоревший блокнот. Она упорно практико-

валась в написании испанских и английских слов. Она не

понимала, что значит писать, хотя выучилась рисовать

все буквы алфавита, включая несколько китайских иеро-

глифов, которым я узнала на уроках каллиграфии. Ритими

они напоминали узоры, которыми она иногда украшала

свое тело, предпочитая буквы S и W.

В шабоно Милагрос провел несколько недель. Он ходил

на охоту с мужчинами и помогал в садах. Однако большую

часть времени он проводил лежа в гамаке и бездельничая

или играя с детьми. По шабоно постоянно разносился их

радостный визг, когда Милагрос высоко подбрасывал

младших на руках. По вечерам он развлекал нас расска-

зами о напе - белых людях, которых он встречал в разных

местах и в разное время, о их странных традициях.

Термин напе относился ко всем иностранцам, - то есть

ко всем, кто не был Яномама. Для Итикотери не существо-

вало различий между национальностями. Для них венесу-

эльцы, бразильцы, шведы, немцы и американцы, не-

зависимо от цвета кожи, были напе.

Увиденные глазами Милагроса, эти люди даже мне ка-

зались странными. С необыкновенным чувством юмора и с

незаурядным даром рассказчика он умел ничего не знача-

щее событие превратить в чудесную сказку. Если кто-

нибудь из слушателей сомневался в правдивости того, о чем

он рассказывал, Милагрос обращался ко мне:

- Белая Девушка, ведь я не лгу?

Я всегда кивала головой и не возражала, как бы сильно

он ни преувеличивал.

Глава 17

Во время работы в саду к нам с Ритими подошла Тутеми.

- Я думаю, мое время пришло, - сказала она, опу-

ская свою наполненную дровами корзину на землю. - В

моих руках нет силы. Я не могу глубоко дышать. И не могу

больше легко согнуться.

- Тебе больно? - спросила я, видя появившуюся на

лице Тутеми гримасу.

Она кивнула.

- Я боюсь.

Ритими нежно дотронулась до живота Тутеми, сначала

по бокам, потом в центре.

- Ребенок очень сильно бьется. Ему пришло время

появиться на свет. - Ритими повернулась ко мне. - Сходи

за старой Хайямой. Скажи ей, что Тутеми больно. Она зна-

ет, что делать.

- Где я вас найду?

Ритими указала прямо перед собой. Я побежала через

лес, перепрыгивая упавшие стволы, натыкаясь на ко-

лючки, корни и камни.

- Пойдем скорее! - хватая воздух, закричала я перед

хижиной Хайямы. - Тутеми рожает, и ей больно.

Захватив бамбуковый нож, бабушка Ритими сперва на-

правилась к старику, живущему в хижине напротив.

- Ты ведь слышал, что сказала Белая Девушка,

спросила Хайяма и, увидев что он кивнул, добавила:

- Если ты понадобишься, я пошлю ее за тобой.

Я шла впереди Хайямы, нетерпеливо ожидая каждые

пятьдесят шагов, когда она подойдет. Тяжело опираясь на

кусок сломанного лука, она, казалось, двигалась даже мед-

леннее чем обычно.

- А этот старик тоже шапори? - спросила я.

- Он знает все, что нужно, о детях, которые не хотят

рождаться.

- Но Тутеми просто больно.

- Если есть боль, - уверенно проговорила Хайяма, -

это значит, что ребенок не хочет видеть Солнца.

- Я так не думаю. - Мне не удалось скрыть поучи-

тельный тон. - Это нормально для первых родов, - утвер-

ждала я, как будто действительно знала. - Белые жен-

щины чувствуют боль, сколько бы детей они ни рождали.

- Так не должно быть, - заявила Хайяма. - Может

быть, белые дети не хотят видеть мир.

Приглушенные стоны Тутеми прервали наш спор. Она

лежала на подстилке из листьев, разостланной прямо на

земле. Вокруг лихорадочно блестящих глаз появились тем-

ные тени. На лбу и над верхней губой выступила испарина.

- Вода уже прорвалась, - спокойно сказала Ритими. -

Но ребенок не хочет выходить.

- Давайте уйдем дальше в лес, - умоляла Тутеми. -