Доннер Флоринда

Жизнь в сновидении

Тебя, находящуюся по другую сторону, должны были привести сюда, на эту сторону. По ту сторону находится повседневный мир, здесь, по эту сторону, - мир магов.

- Делия незаметно вовлекла тебя, - по-настоящему профессионально. Это было безупречным маневром, который ты с течением времени будешь осознавать все лучше и лучше.

Мариано Аурелиано приподнялся из своего кресла и потянулся к буфету за фарфоровой чашей, в которой был компот. Он поставил ее передо мной.

- Давай ешь. Они бесподобны.

Восторженным взглядом я посмотрела на мягкие сушеные абрикосы, находившиеся в чаше с ручной росписью, и попробовала одну из них. Они были более чем прелестны. Я положила в рот еще три.

Мистер Флорес подмигнул мне.

- Вперед, - призвал он меня. - Уложи в рот их все, прежде чем мы унесем посуду.

Я покраснела и попыталась попросить прощения со ртом, набитым абрикосами.

- Не извиняйся! - воскликнул Мариано Аурелиано. - Будь сама собой, но сама собой с головой. Если ты желаешь прикончить абрикосы, то прикончи их, и все. Чего тебе никогда не следует делать - это расправиться с абрикосами, а потом об этом сожалеть.

- Хорошо, я их прикончу, - сказала я.

И это вызвало у них смех.

- Знаешь ли ты, что встречалась с Исидоро Балтасаром в прошлом году? - спросил мистер Флорес.

Наклонившись вместе с креслом, он держался в нем так непрочно, что я стала опасаться, как бы он не упал назад и не врезался в посудный шкаф. Вспышка озорства появилась в его глазах, когда он начал напевать себе под нос хорошо известную песню Девушка на ранчо. Вместо слов, которые были в ней, он вставил куплет, рассказывающий историю Исидоро Балтасара, известного повара из Тусона. Повара, который никогда не терял своего хладнокровия, даже тогда, когда его обвинили в том, что он кладет в свою стряпню дохлых тараканов.

- А! - воскликнула я. - Повар! Поваром в кофейне был Исидоро Балтасар! Но этого не может быть, - пробормотала я. - Не думаю, чтобы он... - я остановилась на полуслове.

Я продолжала смотреть на Мариано Аурелиано в надежде, что его лицо, этот орлиный нос, эти сверлящие глаза что-то мне откроют. Я непроизвольно поежилась, словно меня вдруг обдало холодом. В его холодных глазах было что-то яростное.

- Да? - подсказал он мне. - Ты не думаешь, чтобы он... - движением головы он показал, что ждет, чтобы я закончила фразу.

Я собиралась сказать, весьма бессвязно, что не думаю, чтобы Исидоро Балтасар стал так бессовестно мне лгать. Однако заставить себя сказать это я не смогла.

Взгляд Мариано Аурелиано стал еще жестче, но я была слишком выведена из равновесия, мне было чересчур обидно за себя, чтобы испугаться.

- Итак, меня все-таки обманули, - наконец выпалила я, сердито на него глядя. - Исидоро Балтасар все время знал, кто я такая. Все это игра.

- Все это игра, - легко согласился Мариано Аурелиано. - Однако удивительная игра. Единственная игра, в которую стоит играть. - Он замолчал, словно хотел дать мне время еще повыражать свое недовольство. Но прежде чем я успела этим воспользоваться, он напомнил мне о парике, который он надел мне на голову. - Если ты не узнала Исидоро Балтасара, который не был переодет, то почему ты думаешь, что он узнал тебя, черноволосую, с короткой кудрявой стрижкой?

Мариано Аурелиано продолжал смотреть на меня. Его взгляд утратил свою жесткость, теперь в его глазах было грустное усталое выражение.

- Тебя не обманули. Тебя даже не соблазнили. Не то чтобы я на это не пошел, если бы счел необходимым, - заметил он светлым мягким тоном. - Я с самого начала говорил тебе, что есть что. Ты была свидетелем событий огромной важности, но все еще их не заметила. Как и большинство людей, ты связываешь магию с причудливым поведением, ритуалами, зельями, заклинаниями.

Он наклонился ближе и, понизив голос буквально до шепота, добавил, что настоящая магия состоит в тонком и умелом управлении восприятием.

- Настоящая магия, - вставил м-р Флорес, - не приемлет человеческого вмешательства.

- Но м-р Аурелиано утверждал, что он отправил меня к Исидоро Балтасару, - заметила я с ребяческой несдержанностью. - Разве это не вмешательство?

- Я - нагваль, - просто сказал Мариано Аурелиано. - Я - нагваль Мариано Аурелиано, и тот факт, что я - нагваль, позволяет мне управлять восприятием.

Я выслушала его слова с особым вниманием, но у меня не было ни малейшего понятия о том, что он имеет в виду под управлением восприятием. Чисто из нервозности, я потянулась за последним сушеным абрикосом, лежавшим на тарелке.