Доннер Флоринда

Жизнь в сновидении

Посмотрим. Я постараюсь напомнить это тебе, когда мы окажемся в одном сновидении. - Заметив тревогу на моем лице, она рассмеялась с детской непосредственностью.

- Как мы попадаем к друг другу в сновидение? - поинтересовалась я, глядя в ее удивительные глаза. Они были темные и сияющие, с льющимися из зрачков потоками света.

Вместо ответа Зулейка подбросила в огонь несколько веток. Угли вспыхнули, рассыпались, и свет стал ярче. Мгновенье она стояла неподвижно, уставясь в огонь, словно вбирая в себя его свет. Потом резко повернулась и, мельком взглянув на меня, присела, обхватив ноги сильными мускулистыми руками. Глядя в темноту и прислушиваясь к треску огня, она покачивалась из стороны в сторону.

- Как мы попадаем к друг другу в сновидение? - повторила я.

Зулейка перестала раскачиваться. Она покачала головой, подняла глаза, вздрогнув, как будто очнулась.

- Сейчас я не могу тебе этого объяснить, - заявила она. - Сновидение непостижимо. Нужно это прочувствовать, а не обсуждать. Как и в повседневной жизни: прежде чем что-то объяснять и анализировать, нужно это испытать. - Она говорила медленно и осторожно, подчеркивая, как это важно. - К тому же, иногда объяснения преждевременны. Сейчас как раз такой случай.

Настанет время, когда тебе все это будет ясно, - пообещала Зулейка, увидев мое разочарование.

Быстрым легким движением она поднялась на ноги и продолжала смотреть в огонь, ее глаза как будто насыщались огнем. Ее тень от огня на стене и потолке рамады выросла до огромных размеров. Едва кивнув, она повернулась и, плавно взмахнув своей длинной юбкой, исчезла внутри дома.

Мои ноги словно вросли в землю, и я не могла шевельнуться. Я едва дышала, а стук ее сандалий все удалялся. - Не оставляй меня здесь! - завопила я в панике. - Мне нужно кое-что узнать.

Зулейка мгновенно появилась в дверях. - Что тебе нужно узнать? - спросила она отчужденным, почти рассеянным тоном.

- Прости, - пролепетала я, глядя в ее сияющие глаза и изучая ее, почти загипнотизированная. - Я не хотела кричать, но испугалась, что ты ушла в одну из комнат, - извиняющимся тоном добавила я и посмотрела на нее умоляюще, в надежде, что она мне хоть что-нибудь объяснит.

Она не ответила и снова спросила, что мне нужно узнать.

- Поговоришь со мной, когда снова встретимся? - выпалила я первое, что пришло мне в голову, опасаясь, что она уйдет, если я замолчу.

- Когда мы снова встретимся, это будет не тот мир, каким он был раньше. Кто знает, что мы там будем делать?

Я настаивала: - Но совсем недавно ты сама сказала, что ты мой учитель сновидения. Не оставляй меня в темноте. Объясни. Я больше не могу выносить это мученье. Я разбита.

- Да, ты, конечно, разбита, - признала она небрежно - Но только потому, что ты не позволяешь себе идти старым путем. Ты хорошая сновидящая. Мозги сомнамбулы имеют внушительный потенциал. То есть... если воспитаешь характер.

Я едва расслышала, что она сказала. Я пыталась собраться с мыслями, но не могла. Образы событий, вспоминаемых смутно, последовательно пронеслись в моей голове с невероятной скоростью. Их порядок и природа не повиновались моей воле. Эти образы превращались в ощущения, которые, несмотря на свою точность, не могли быть определены ни словами, ни мыслями.

На лице Зулейки появилась широкая улыбка: она, очевидно, знала, что я испытываю.

- Из-за этого мы все помогали нагвалю Мариано Аурелиано втолкнуть тебя во второе внимание, - произнесла она медленно и спокойно. - В нем мы находим плавность и непрерывность, как и в повседневной жизни. В обоих случаях практическая сторона преобладает. Мы действуем плодотворно и там, и здесь. Но единственное, чего мы не можем сделать во втором внимании, - так это разложить то, что мы испытываем, на составные части, чтобы разобраться в этом, чувствовать себя безопасно, понимать это.

Пока она говорила, я думала про себя: - Теряет время, рассказывая мне все это. Она что, не понимает, что я слишком глупа для ее разъяснений? - Но она продолжала говорить, широко улыбаясь, вероятно, сознавая, что для меня признание своей глупости, означает то, что я каким-то образом изменилась; иначе я никогда не признала бы такую точку зрения, даже для себя лично.