Доннер Флоринда

Жизнь в сновидении

сложил эти разрозненные листы в стопку и облокотился на изгородь, не спеша согнув колени в то самое положение, которому меня научил Исидоро Балтасар - согнув правую ногу так, чтобы ее щиколотка лежала на левом бедре - и закрыл глаза. Он молчал так долго, что я подумала, что он уснул, и даже вздрогнула, когда медленно и размеренно он начал говорить об антропологии, истории и философии. Его мысли, казалось, облекались в форму, слова были ясными и точными. Он говорил просто, было легко следить за ходом его речи и легко ее понимать.

Я внимательно слушала и в то же время не могла отделаться от вопросов. Как он может столько знать о западноевропейских интеллектуальных течениях? Где он учился? Кто же он на самом деле?

Как только он закончил говорить, я сразу же попросила:

- Не мог бы ты все повторить сначала? Я бы хотела кое-что записать.

- Все, о чем я говорил, есть в твоей работе, - заверил меня смотритель. - Все это похоронено под множеством сносок, цитат и сырых идей. - Он наклонился, почти прислонив голову к моей. - Недостаточно цитировать работы, пытаясь придать правдивость тому, что написано тобой.

Ошеломленная, я тупо смотрела на него. - Помоги мне, пожалуйста, написать статью.

- Нет, этого я сделать не могу, - произнес он с мрачным блеском в глазах. - Это ты должна сделать самостоятельно.

- Но я же не могу, - запротестовала я. - Ты же только что показал, как плохо написана моя работа. Поверь, это лучшее, на что я способна.

- Нет! - уверенно возразил он, посмотрев на меня в изумлении, к которому примешивалось дружеское участие. - Я уверен, твои профессора примут работу, как только она будет отпечатана. Но не я. В ней нет ничего оригинального.

Я была слишком ошеломлена, чтобы расстраиваться.

- Ты только другими словами пересказываешь то, что прочитала, - продолжал смотритель. - А я требую, чтобы ты больше полагалась на свое собственное мнение, даже если оно противоречит тому, чего от тебя ждут.

- Но это ведь только реферат, - защищалась я. - Знаю, он еще сырой, но мне нужно, чтобы и профессора были довольны. Согласна я или нет со всем этим - к делу не относится. Мне нужно, чтобы меня приняли в аспирантуру, а это отчасти зависит от того, довольны ли будут профессора.

- Если ты хочешь черпать силу из мира магов, ты больше не можешь работать, имея это в голове. Скрытые цели неприемлемы в нашем магическом мире. Если хочешь стать аспирантом, значит должна вести себя как воин, а не как женщина, которую научили всем угождать. Даже когда тебе смертельно плохо, ты все равно стараешься угодить. А когда ты пишешь, тебя ведь этому не учили, значит, ты можешь принять настроение воина.

- Что ты называешь настроением воина? Мне что же, с профессорами воевать?

- Не с профессорами, а с собой. За каждый миллиметр. И делать это настолько искусно и умно, чтобы никто и не догадывался о твоей борьбе.

Я не совсем поняла, что он имеет в виду, да и не хотела понимать. Воспользовавшись паузой, я спросила, откуда он знает столько об антропологии, истории и философии.

Улыбнувшись, он покачал головой.

- А ты что, не заметила? - и сам ответил на вопрос. - Я собрал эти мысли из ниоткуда. Я просто разбросал свои энергетические волокна и подцепил их, как рыбак ловит рыбу, из необъятного океана мыслей и идей.- И он развел руками, обнимая все пространство вокруг себя.

- Исидоро Балтасар говорил мне: для того, чтобы собирать мысли, нужно уметь распознать, какие именно могут быть полезны. Поэтому ты, должно быть, изучал историю, философию и антропологию.

- Может, когда-то и изучал, - неопределенно произнес он, в задумчивости почесывая затылок. - Наверное.

- Просто должен был, - назидательно произнесла я, будто совершила открытие.

Глубоко вздохнув, он снова откинулся на изгородь и закрыл глаза.

- И почему ты хочешь всегда быть права? - спросила Нелида.

Это прозвучало так неожиданно, что я уставилась на нее, открыв рот. В уголках ее губ притаилась озорная затаенная улыбка. Она показала мне на мой открытый рот. Меня так поглотила речь смотрителя о реферате, что я напрочь забыла о присутствии Нелиды, хотя она и сидела напротив меня. Или не сидела? Мысль о том, что она могла незаметно уйти и вернуться, меня испугала.

- Не думай об этом, - тихо сказала Нелида, словно я кричала от страха. - Мы обычно приходим и уходим так, что нас никто не замечает.