Гектор

Кастанеда (Художественный вымысел и действительнос

различий, и только с появлением сознания оно навязывает разграничения, соответствующие языковой структуре. Тогда мы можем говорить вместе с Кантом о трансцендентальном объекте, который лежит в основе того или иного семейства обличий, связанных отношением фактического случайного тождества. Когда мы мыслим (или говорим), мы имеем в виду такой трансцендентальный объект. Поспешим добавить вслед за Кантом, что об этом трансцендентальном объекте мы больше ничего не можем сказать: что, насколько нам известно, все системы связанных друг с другом обличий могут указывать на один и тот же трансцендентальный объект, один неопределенный ноумен. Если дело обстоит именно так, то тогда существует лишь один абсолютный объект, являющийся субъектом всех предикаций, но эти предикации применимы к нему только в той мере, в какой этот абсолют, или ноумен, категоризован при помощи языка, используемого мыслящим субъектом для того, чтобы думать о нем. Но при этом мы должны, далее, поспешить оговориться, что это предшествующее замечание само оказывается вводящим в заблуждение! Все эти слова: это, ноумен, абсолют, субъект всех предикаций - употребляются в предложениях и имеют значение, которые предполагают языковую основу - следовательно, они помещают глубинную реальность, на которую мы указываем в наших мыслях об обличиях и свойствах, внутрь контекста феноменологической онтологии, а именно такой, которая связана с используемой нами языковой концептуализацией. В чем мы нуждаемся, так это в том, чтобы выйти за пределы кантовского концепта ноумена и перейти к витгенштейновскому концепту того, что показывается, но не говорится.

Мы можем постулировать метафизическое, в высшей степени трансцендентальное единство, соответствующее каждой системе индивидуальных обличий, связанных между собой в силу фактического случайного тождества членов каждой пары из них: мы можем приписать членение этого единства на разные обличия разуму или языку, посредством которого разум мыслит, но тогда это единство, как и в кантовской ноуменальной теории, остается не поддающимся выражению. С другой стороны, мы можем просто считать это единство не чем иным, как системами сосуществующих совместно индивидуальных обличий: к чему постулировать непредставимый или мистический субстрат за пределами конкретных обличий? В соответствии с этим альтернативным подходом метафизическая и феноменологическая онтологии совпадают.

Так или иначе, глубинные проблемы, относящиеся к связям между языком, мышлением и лежащей в основе реальностью, лежат за пределами настоящего обсуждения. Но эти проблемы также заслуживают рассмотрения.

XII. Теория предикации

Обратимся к вопросам (а)-(с), сформулированным в разделе X. Они таковы: (а) Какую роль играют свойства, выраженные предикатами в определенной дескрипции, в индивидуальном обличии, обозначенном посредством Д?

(b) Каким образом свойства, упомянутые в (а), исчерпывают данные обличия?

(с) Что значит предицировать свойства индивидуальным обличиям?

Ответы на эти вопросы имеют принципиальное значение для очерчиваемой здесь теории. Она была сформулирована в более полном виде в другом месте[8]. Она может быть названа the Guise-Consubstantiation-Consociation-Confliction Theory или для удобства G-CCC теорией.

В названных источниках можно найти более подробное и более очевидное доказательство этой теории, особенно в том, что касается свидетельств, связанных с проблемами референциальной затемненности психологических контекстов и с фактами, относящихся к чувственному восприятию.

Ответ на вопрос (6) соответствует критерию (С7) в разделе III, касающемуся неполноты вымышленных объектов. Очевидно также, что неполнотой характеризуются чувственно воспринимаемые объекты. Мы никогда не наблюдаем бесконечное многообразие свойств, которыми обладают обычные объекты реального мира. Я упоминаю об этом в поддержку обсуждавшегося выше принципа, согласно которому мы объективно имеем дело только с конечными объектами как таковыми, с индивидуальными обличиями, для которых мы можем сформулировать определенные дескрипции, каждая из которых содержит, естественно, только конечное множество предикатов. Речь идет, таким образом, о языковой конечности и ментальной конечности.

Итак, первую часть ответов на вопрос (6) представляют следующие тезисы: (G.1) Каждое индивидуальное обличие есть сущность, состоящая из множества свойств и оператора индивидуации.