Беннет Дж.

Духовная психология

например, в случае Хаксли, но не откажутся от веры в то, что истина доступнее для интеллектуально высокоодаренного человека, чем для человека простого умом. Интеллектуалу исключительно сложно постичь глубокий смысл высказывания Христа: ... славлю Тебя, Отче, Господин неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных, и открыл то младенцам. Младенец способен различать бытие, в то время как разумного привлекает знание!

Цель настоящего поиска человека заключается в устойчивом, субстанциальном бытии. Мы являемся всего лишь призрачными, бесплотными духами, которые способны стать реальными существами. В течение всей истории человечества лишь очень немногие люди обладали достаточной твердостью в стремлении достичь цели, а также достаточной чувствительностью, для того чтобы решить эту задачу. Таких людей можно по праву назвать духовными гигантами. Тем не менее, люди, чей духовный потенциал не столь высок, также могут стать реальными существами. Для этого они должны ощущать сильную потребность, а также самостоятельно или с посторонней помощью обнаружить способ достижения своей цели.

До сих пор, все наши рассуждения практически не отклонялись от ортодоксального русла. Все религии и все духовные течения утверждают, что человек может быть трансформирован, и, что его трансформация зависит от его собственной веры и предпочтений. На этом, как правило, разговор заканчивается. Аргументы, приводившиеся ранее в пользу необходимости и возможности трансформации, сегодня совершенно неприемлемы. Индуистская и буддийская доктрины освобождения от ужаса существования звучат весьма неубедительно для тех людей, которые цепляются за существование, поскольку не могут вообразить что-либо помимо него. В то же время, христианско-мусульманская доктрина воскресения с последующим вечным блаженством или вечным страданием также потеряла свою убедительность. Так, хотя мы и смеемся над советской пропагандой, заверяющей крестьян в том, что космонавты не нашли Бога, поднявшись на небо, наше мышление, практически полностью определяется концепциями времени и пространства. Мы считаем, что нирвана, небо, и вообще любая разновидность реального существования должна находиться где-то. При этом не следует возлагать ложных надежд на псевдонауку, которая, ссылаясь на взаимопревращение материи и энергии, рассматривает духовную энергию в качестве единственного субстрата существования. Тем не менее, мы, все же, можем опереться на современную науку. Сегодня она позволяет нам отказаться от прежних представлений о пространстве и времени как вместилища, исключительно в пределах которого должно существовать все существующее.

Мысль о том, что мы должны выйти за пределы пространства и времени, для того чтобы понять хоть что-нибудь, включая физический мир, пришла ко мне более пятидесяти лет назад. Вскоре после этого я впервые встретился с Гурджиевым в Константинополе. К этому времени я был уже готов понять, что дремотное существование в пространстве и времени представляет собой всего лишь отблеск того, во что может трансформироваться наше бытие. Таким образом, для меня не составило большого труда перейти от математической физики к космологии Гурджиева. Во время нашей первой беседы с ним, во дворце принца Сабахеддина в Куру Хешме на берегах Босфора, я поделился с ним своим заключением о том, что вечность не менее реальна, чем пространство и время. Его фраза полностью изменила ход моей жизни: Что толку знать то, чем не можешь быть? Безусловно, есть высшие измерения, но это не имеет для нас никакого значения, пока мы не сможем жить в них. Естественно, я спросил у него, что нужно было сделать для этого. Его ответ раскрыл передо мной идею трансформации бытия. Я ясно понял, что, хотя и могу бесконечно расширять свои знания о мире, я останусь тем же человеком, если не изменюсь сам. Я достаточно хорошо знал себя, и мысль о бесполезности знания без бытия не показалась мне странной.

Таким было начало моего долгого поиска реальности. Я путешествовал из страны в страну, учился у разных учителей. Поиск приводил меня к различным движениям, группам и сообществам, каждое из которых научило меня чему-нибудь. И все же, сквозь все мои странствия меня путеводной звездой вела система, или учение, Гурджиева. Именно он дал мне основную часть того, что я сегодня считаю важным для понимания смысла нашей жизни.