Хаксли Олдос

Двери восприятия

наиболее податливыми аспектами реальности,- ибо, хотя Вермеер показывал человеческие существа, он всегда оставался художником, пишущим натюрморты. Сезанн, велевший своим натурщицам изо всех сил стараться походить на яблоки, пытался писать портреты в том же духе. Но его яблокощекие Женщины более близко связаны с платоновскими Идеями, нежели с Дхармакаей в ограде. Они суть Вечность и Бесконечность, увиденные не в песчинке или цветке, но в абстракциях некоего высшего раздела геометрии. Вермеер никогда не просил девушек походить на яблоки. Наоборот, он настаивал, чтобы они до предела были девушками - но всегда с оговоркой, что они должны воздерживаться от девического поведения. Они могли сидеть или спокойно стоять, но только не хихикать, не выказывать застенчивость, не молиться об отсутствующих возлюбленных и не чахнуть по ним, не сплетничать, не смотреть с завистью на детей других женщин, не флиртовать, не любить, не ненавидеть и не работать. Сделав что-либо из этого, они, без сомнения, стали более бы самими собой, но по той же самой причине не смогли бы явить неотъемлемое, божественное Не-я. Пользуясь выражением Блейка, двери восприятия у Вермеера были очищены лишь отчасти. Одна створка стала почти абсолютно прозрачной, остальная дверь по-прежнему оставалась грязной. Неотъемлемое Не-я могло очень отчетливо восприниматься в вещах и в живых существах по эту сторону добра и зла. В человеческих существах оно было видно только тогда, когда они отдыхали, их разум был спокоен, а тела неподвижны. При таких обстоятельствах Вермеер мог видеть Таковость во всей ее божественной красоте - мог видеть и в малой мере передавать ее в утонченных, роскошных натюрмортах, Вермеер, несомненно, величайший автор натюрмортов с людьми, Но были и другие, например, современники Вермеера во Франции братья Ленэны. Полагаю, они намеревались стать жанровыми живописцами. Но не самом деле их продукция являлась серией натюрмортов с людьми, в которых их очищенное восприятие бесконечной значимости всего сущего передавалось не изысканным богатством цвета и фактурой, как у Вермеера, а повышенной ясностью, навязчивой отчетливостью формы внутри строгой, почти монохромной тональности. В наше время мы имеем Вийяра - в своих лучших проявлениях, автора незабываемо блистательных изображений Дхармакаи, явленного в спальне буржуа, Абсолюта, сверкающего среди семьи биржевого маклера, пьющей чай в загородном саду.

Се qui fait que lancien bandagiste renie

Le comptoir dont ie faste allechait les passants,

Cest son jardin dAutenil, on, venfs de tout encens,

Les Zinnias ont lair detre en tole vernie.

Для Лорена Тайяда зрелище просто непристойное. Но если бы ушедший на - пенсию торговец резиновыми изделиями сидел достаточно неподвижно, Вийяр увидел бы в нем лишь Дхармакаю, написал бы среди цинний пруд с золотыми рыбками, мавританскую башню виллы и китайские фонарики,- уголок Эдема перед Падением.