Кастанеда Карлос

Активная сторона беcкoнечнocти

были частью гигантского каньона, прорезанного миллионы лет назад не существующей более рекой. Гребни каньона были изъедены эрозией. Кое-где они были сглажены слоем почвы. Она не добралась лишь до того места, где я стоял.

- Это твердая порода, - сказал дон Хуан, будто прочитав мои мысли. Он указал подбородком в сторону дна ущелья. - Все, что упадет с этого гребня, разлетится там внизу на кусочки.

Это были первые слова, которыми мы обменялись с доном Хуаном в этот день, стоя на вершине. Перед тем как отправиться туда, он сказал мне, что его время на этой Земле подошло к концу. Он отправляется в свое окончательное путешествие. Его заявление потрясло меня. Я в буквальном смысле опустил руки и впал в то блаженное состояние фрагментированности, которое, вероятно, испытывает человек, когда сходит с ума. Лишь некая сердцевина меня сохраняла свою целостность - то, что было во мне от ребенка. Все прочее было смутным и неопределенным. Я столь долго был фрагментирован, что единственным выходом для меня было вновь разъединиться.

Наиболее же специфическое взаимодействие уровней моего осознания произошло позже. Дон Хуан, его сподвижник дон Хенаро, двое его учеников, Паблито и Нестор, и я взобрались на это плато. Паблито, Нестор и я пришли сюда затем, чтобы выполнить свое последнее задание в роли учеников - прыгнуть в пропасть. Это было в высшей степени таинственным делом, о котором дон Хуан рассказывал мне на самых разных уровнях моего осознания, но которое, тем не менее, до этого дня оставалось для меня загадкой.

Дон Хуан пошутил, что мне следовало бы достать свой блокнот и приняться описывать наше последнее совместное времяпровождение. Он легонько ткнул меня под ребра и, сдерживая смех, уверил, что именно так будет лучше всего, поскольку свой путь воина-путешественника я начал как раз с заметок.

Дон Хенаро сказал, что до нас на этой же плоской вершине горы стояли другие воины-путешественники, собираясь отправиться в путешествие в неизвестное. Дон Хуан повернулся ко мне и мягким голосом сказал, что скоро я войду в бесконечность при помощи своей личной силы и что они с доном Хенаро здесь лишь затем, чтобы со мной попрощаться. Дон Хенаро вмешался опять и сказал, что я тоже здесь для того, чтоб попрощаться с ними.

- Когда ты войдешь в бесконечность, - сказал дон Хуан, - мы уже не сможем вернуть тебя обратно. От тебя потребуется решимость. Лишь ты сможешь решить, возвращаться или нет. Должен также предупредить тебя, что немногие из воинов-путешественников оставались в этой жизни после такой встречи с бесконечностью. Бесконечность невероятно привлекательна. Воин-путешественник обнаруживает, что возвращение в мир беспорядка, принуждения, шума и боли не слишком его прельщает. Ты должен знать, что твое решение остаться или вернуться - это не предмет разумного выбора, а предмет намеревания.

- Если ты решишь не возвращаться, - продолжал он, - то исчезнешь, как будто земля поглотила тебя. Но решившись на обратный путь, ты должен затянуть свой ремень и подождать, как подобает истинному воину-путешественнику, пока твое задание не подойдет к концу, будь это успех или неудача.

Что-то стало неуловимо меняться. В моей памяти начали всплывать лица людей, но я не был уверен, что когда-либо встречал их; в мозгу нарастало болезненное ощущение. Голос дона Хуана перестал быть слышен. Меня потянуло к этим людям, относительно которых я искренне сомневался, что когда-либо их знал. Я вдруг ощутил совершенно невыносимую привязанность к ним, кто бы они ни были. Чувства, которые я к ним испытывал, были неизъяснимы, и все же я не мог сказать, кто они. Я лишь ощущал их присутствие, как будто прожил прежде еще одну жизнь или же сочувствовал им во сне. Я почувствовал, что их очертания сместились; сначала они стали высокими, затем совсем маленькими.

Сущность же их, та самая сущность, что порождала мою невыносимую к ним привязанность, осталась прежней. Дон Хуан подошел ко мне сбоку и сказал: - Мы договорились, что ты сохранишь осознание обычного мира. - Его голос был резким и властным. - Сегодня ты отправляешься выполнять конкретное задание, - продолжал он, - последнее звено длинной цепи; и ты должен подойти к нему в высшей степени рассудительно.