Бейли Алиса

От Вифлеема до Голгофы

самых глубинах своего бытия человечество измучено смертью. Его утешает только вера в окончательную победу над смертью и в то, что однажды смерти будет положен конец. Мы будем более подробно говорить об этом в следующей главе, а пока можно сказать, что раса настолько проникнута мыслью о смерти, что подчеркивание смерти Христа и снятие акцента с возрождения жизни - для которой эта смерть была лишь прелюдией - оказалось для теологии линией наименьшего сопротивления. Такая практика прекратится, потому что мир сегодня требует живого Христа, а не мертвого Спасителя. Мир требует идеала настолько всеобщего по своему содержанию, - включающего время, пространство и жизнь, - чтобы стали ненужными постоянные объяснения и бесконечные попытки создать теологию, подчиненную потребностям глубоко прочувствованной, жизненно важной истины. Мир перерос мысль о гневном Боге, требующем кровавой жертвы. Сегодня разумные люди должны согласиться, что ...современная мысль не расходится с основными христианскими идеями; различие лишь касается искупления за злые наклонности. Мы не можем больше принимать ужасную теологическую доктрину, что по некоторой таинственной причине была необходима искупительная жертва. Она оскорбляет либо наше понятие о Боге как о всемогущем, либо наше понятие о Нем как о любящем все сущее.189 Человечество примет мысль о Боге, который так любил мир, что послал Своего Сына дать нам конечное выражение космической жертвы и сказать нам, как Он 188] это сделал на Кресте: Свершилось.190 Теперь мы можем войти в радость Господа.191 Люди учатся любить, они будут любить, и любят уже сейчас; они отвергают теологию, превращающую Бога в суровую и жестокую силу, действующую в мире и не имеющую себе равных среди людей.

По всем направлениям человеческая жизнь стремится отвергнуть древние догмы, основанные на страхе, и вместо этого смело повернуться лицом к фактам и ответственности, присущим ее духовному праву первородства.

Когда церковь будет акцентировать живого Христа и признает, что все ее формы и церемонии, праздники и ритуалы унаследованы из далекой древности, тогда мы увидим появление новой религии, которая будет так же отделена от формы и прошлого, как Царство Божие отделено от материи и телесной природы. Ортодоксальную религию в целом можно рассматривать как крест, на котором мы распяли Христа; она послужила в качестве стража эпохи и охранителя древних форм, но теперь ей следует начать новую жизнь и пройти через воскресение, чтобы отвечать нуждам современного, глубоко духовного человечества. Нам говорят, что, подобно индивидуумам, нации создаются не только тем, что они приобретают, но и тем, от чего отказываются, и это справедливо также для религии в настоящее время.192 Её форма должна быть принесена в жертву на Кресте Христа, чтобы она могла воскреснуть в настоящую и истинную жизнь, отвечая нуждам людей. Пусть ее темой будет живой Христос, а не умирающий Спаситель. Христос умер. Пусть никто не заблуждается на сей счет. Исторический Христос прошел 189] через врата смерти ради нас. Космический Христос все еще распят на Кресте Материи. Там Он будет пребывать неподвижно, пока последний усталый путник не найдет свою дорогу домой.193 Планетарный Христос, жизнь четырех царств природы, распят на четырех сторонах планетарного Креста испокон веков. Но завершение этого периода распятия близко. Человечество может сойти с креста, как это сделал Христос, и войти в Царство Бога, живого Духа. Сыны Бога готовы к проявлению. Сегодня как никогда прежде:

Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться. Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славою, которая откроется в нас.

Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божьих.

Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея зачаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего. Ибо мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда, ибо если кто видит, то чего ему и надеяться?194

К этому прославлению Бога мы все движемся. Некоторые сыновья человеческие уже достигли этого благодаря реализации своей божественности.