Безант Анни

Эзотерическое христианство

Героя во время весеннего равноденствия повторяются также неизменно, как и его рождение во время зимнего солнцестояния. Осирис, падающий в это же время года под ударами Тифона, изображается внутри круга горизонта с распростертыми руками, как бы распятый - положение, которое вначале означало благословение, а вовсе не страдание. И смерть Таммуза оплакивалась ежегодно во время весеннего равноденствия в Вавилоне и Сирии, а также смерть Адониса в Сирии и в Греции, и Аттиса во Фригии, которого изображают под видом связанного человека с агнцем в ногах*12. Смерть Митры праздновалась таким же образом в Персии, а в Греции - смерть Вакха или Дионисия, что одно и то же. В Мексике мы находим ту же идею и там она изображается, как везде, крестом. Во всех этих торжествах за оплакиванием умершего немедленно следует радость о его воскресении. По этому поводу следует отметить интересное исследование, по которому слово Easter, Пасха Светлое Воскресение - идет от имени Иштар, девы-матери убитого Таммуза*13. Интересно также отметить, что пост, предшествующий смерти и погребению во время весеннего равноденствия, - наш Великий Пост встречается в Мексике, Египте, Персии, Вавилоне, Ассирии, в Малой Азии и в некоторых случаях его продолжительность равняется сорока дням*14. В псевдо-Мистериях история Бога-Солнца была представляема в виде драмы, тогда как в истинных Мистериях Посвященный переживал ее; вот почему солнечные мифы и реальные события Посвящения переплетались между собой. И когда Учитель Христос стал Христом Мистерий, легенды о более древних Героях тех же Мистерий сплетались вокруг Его имени, и древние сказания снова воскресли, а в центре их оказался последний божественный Наставник, как представитель солнечного Логоса. И уже после этого празднование Его рождения слилось с тем незапамятным днем, когда Солнце родилось от Девы, когда полуночное небо наполнилось ликованьем небесных сонмов, радующихся о Рождении Христа. По мере того, как величавая легенда Солнца сплеталась с личностью Христа, знак Агнца стал знаком Его распятия, а знак Девы - знаком Его рождения. Мы видели, что Телец был посвящен Митре, Рыба - Оаннесу, а Агнец был посвящен Христу; все это - явления одного порядка: Агнец был знаком весеннего равноденствия в тот исторический период, когда Христос переступил великий круг горизонта, иными словами, был распят в пространстве. Эти солнечные мифы, повторяющиеся на протяжении веков, каждый раз с новым именем для своего Героя, не могут пройти незамеченными для исследователя, тогда как для верующего поклонника они могут быть совершенно чужды. И когда их употребляют как орудие для умаления и искажения величавого образа Христа, следует не отрицать самый факт, а понять всю глубину внутреннего смысла этих сказаний, все значение духовной истины которая выражена под покровом этих легенд. Но почему же эти легенды примешались к истории Иисуса, почему закристаллизовались они вокруг Его имени, как исторического лица? В сущности, легенды эти относятся не к определенной Индивидуальности, именуемой Иисусом, но ко вселенскому Христу, к Человеку, символизирующему Божественную Сущность и представляющему собой основную истину духовной природы; к Человеку, облеченному определенной миссией и стоящему в особом отношении к человечеству; в отношении, которое возобновляется из века в век по мере того, как поколения следуют за поколениями и одна раса сменяется другой расой. Вот почему Иисус называл себя Сыном Человеческим, но Он обозначал этим не индивидуальность, а особый сан Своего служения. Христос солнечного мифа был Христом Мистерий и тайна мифического Христа сокрыта в Христе Мистическом.

Глава VI. МИСТИЧЕСКИЙ ХРИСТОС

Мы подходим теперь к тайне той власти, которую история Христа имеет над человеческим сердцем. Мы подходим к той неисчерпаемой жизни, которая бьет ключом из глубины невидимого источника; ее светлые волны нисходят на Того, Кто является ее олицетворением и силою этого крещения все сердца обращаются к Христу, чувствуя, что им легче было бы отказаться от всех исторических фактов, чем от той основной истины высшей жизни, которую они восприняли интуицией. Теперь мы подходим к священному преддверию Мистерий. Мы приподнимаем край завесы, скрывающей святилище.