Горбовский А.

Тайная власть и незримая сила

Соколова, послать в Си- нод, чтобы учинил перед ним покаяние.

Минул еще год, хмурым ноябрьским утром под кара- улом Соколов доставлен был в Большой Успенский со- бор и под караулом препровожден к самому амвону.

Здесь, в соответствии с суровым церковным правилом, состоялся акт покаяния. После этого, все так же под кара- улом он был возвращен в место, где содержался все эти годы.

Прошел еще год. В августе, наконец, состоялось дол- гожданное решение Сената: Соколова освободить, а вол- шебные письмишки истребить через палача. Так, через тринадцать лет вернулся он обратно в Саранск. Дожда- лась ли его супруга, из-за равнодушия которой и принял он свою муку, как встретились они, ничего этого нам знать не дано. Известно только из того же дела, что в том же решении Сената сказано было, что жить ему в своем доме в Саранске безотлучно и в Москве не бывать. Про- щенный и оправданный, прошедший покаяние, он по- прежнему продолжал почитаться лицом опасным.

Знаменовало ли появление таких дел с относительно благополучным исходом известное ослабление гонений на колдунов и насылателей порчи? С полной уверенно- стью я бы этого утверждать не стал. Я высказал бы, пожа- луй, лишь предположение, что общее смягчение нравов коснулось, возможно, и этой сферы. А может, и те, кто в силу исключительных своих способностей могли наво- дить порчу и творить наговор, сколько-то реже стали прибегать к этому.

Общая тенденция эта к смягчению не исключала вспышек взаимного ожесточения, проявлявшихся время от времени. В том числе попыток оградиться от порчи и зла, как некогда, огнем. Об одном из таких случаев рас- сказывает издававшийся в Петербурге Правительствен- ный вестник:

В середине января крестьянка Игнатьева приходила в дом к крестьянину Кузьмину и просила творогу, но в .

этом ей отказали. Вскоре после этого заболела его дочь, которая в припадках выкрикивала, что попорчена Иг- натьевой. Такой же болезнью была больна крестьянка де- ревни Передниково Марья Иванова. Наконец, в конце января в деревне Врачеве, где жила Игнатьева, заболела дочь крестьянки Екатерина Зайцева, у которой ранее того умерла от подобной же болезни родная сестра, выкликав- шая перед смертью, что попорчена Игнатьевой. Муж

Зайцевой, бывший солдат и потому грамотный ( в рус- ской армии солдат учили читать и писать), подал жалобу в местную полицию. Когда полицейские чины приехали в деревню, крестьяне в один голос просили, чтобы те за- щитили их дочерей и жен от черной бабки. Полицей- ские оказались в трудном положении и обещали узнать, что скажет на это начальство. Крестьяне подождали еще какое-то время, когда же терпение их, подгоняемое тре- вогой за близких, иссякло, они черную бабку заперли в хате, заколотили окна и сожгли. По суду, состоявшемуся после этого, трое участников приговорено было к церков- ному покаянию, а остальные признаны невиновными.

На подступах к тропу

Знаменитая фраза Людовика XIV Государство - это я, по поводу которой публицисты и политологи не могут успокоиться уже почти три столетия, была совершенно не смешна и отнюдь не шокирующа в то время, когда она была сказана. В авторитарных системах личность прави- теля, вождя, монарха, действительно и совершенно иск- ренне идентифицируется с самой системой, будь то тота- литарное государство, африканское племя или любая империя. Благополучие и безопасность правителя пони- мались как нечто равнозначное безопасности и благопо- лучию того, что он олицетворял, то есть - государства.

Как ни парадоксально, очевидно, это та самая ситуация, когда в отличие от демократических систем, охрана та- кой первой личности может быть действительно связана с понятием государственной безопасности.

В перечне тех опасностей и угроз, оградить от кото- рых надлежало это первое лицо, не последнее место зани- мала опасность порчи и колдовства. Логично, что в таком авторитарном государстве, каким была Российская им- перия, этой стороне безопасности государя уделялись усердие и внимание, которые значителььно превосходи- ли то, что делалось в этом отношении в других странах.

Когда противоборство между царевной Софией и ее братьями Иваном и Петром Алексеевичем, завершилось в пользу братьев, тут же припомнили глухие толки, что царевне-де помогала в богомерзких ее делах какая-то бабка-ведунья. Волнуемые этим слухом, сотни доброхо- тов-москвичей собрались как-то перед стрелецким при- казом, горя желанием разыскать злодейку-колдунью и расправиться с ней. Можно догадаться, окажись победи-