Горбовский А.

Тайная власть и незримая сила

Нэп уже кончился, но на свободе оставались еще бывшие дельцы, коммерсанты и вообще состоя- тельные люди. Они вели жизнь, соответствующую их возможностям, многократно превышавшим возможно- сти простых людей, и естественно, чаще других станови- лись жертвами мошенников и грабителей. В отличие от остального населения, у них оставалось еще что грабить.

Очередной арестованный, который был направлен к следователю, чей рассказ привожу я здесь, обвинялся в том, что в ресторане, танцуя вальс с женой местного!

делового человека, похитил у нее прямо с шеи драгоцен- ное ожерелье.

-Я не поверил, что это можно сделать во время танца, когда обе руки его были заняты, и чтобы она не заметила этого. Но улика была налицо - ожерелье нашли у него в кармане там же в ресторане. И второе, он сам не отрицал этого. Так что формально дело было решенное: улика и признание налицо - чего еще?

Откровенно говоря, если бы он отрицал, что сделал это - можно было бы допустить, что ему подбросили, когда

начался переполох. Такие случаи бывали. Если бы он сказал: Не брал! Ничего не знаю, - дело бы повисло в воздухе. Может, мне пришлось бы отпустить его. Но он сам признался, что сделал это. Блефует! - подумал я.

Зачем? Тут свои игры могли быть. Так что как привели мне его для допроса, я так сразу и сказал ему, что не верю, чтобы во время вальса можно было незаметно снять ожерелье. Сказал, чтобы говорил правду: зачем согласился принять на себя чью-то вину? А то, мол, хуже будет. Ну ему, видно, всякие страхи наговорили про ЧК, он побледнел даже, говорит: Я признался уже. Это я сделал. Я спрашиваю: Как? И тут он начинает мне врать (вернее, я думал, что врет), будто может взглядом предметы двигать. Я разозлился даже. Думаю: Образо- ванный. Надо мной смеется. Издевается надо мной.

Ладно, - говорю. - Докажешь, отпущу. Если врешь, пущу в расход. Вот часовой - свидетель. А часовой тогда не снаружи, не в коридоре, а прямо в кабинете у дверей стоял. Такое правило было. Одним словом, кладу перед собой на стол первое, что под рукой оказалось, - партий- ный билет. Всегда его с собой носил, понятно. Говорю ему: Давай, двигай. Он напрягся весь, лицо даже другое стало, постарел вроде. Ну, - думаю, - Ваньку ломает.

Не верю. А потом, гляжу, поехал мой партбилет, прямо к нему поехал. Как за ниточку потянул. Глазам не верю. И часовой тоже глядит и рот открыл даже. Подъехал к краю стола и прямо прыг ему в руки. Вот, - говорит, - так и с ожерельем было. Я партбилет беру у него, думаю: Отпускать надо. И тут, как молния, мысль у меня: Ведь партбилет-то мой в руках арестованного оказался! Ведь если это станет известно... Тем более, что часовой все видел. Все за секунду решать надо ^ыло. Чего же решать, ясно все. Короче, часовому кивнул: мол, в камеру! Как уходил он, чудотворец этот, посмотрел на меня. Думаю, понял все. Как вышли они, я оформил все. И передал на подпись. На другой день, кажется, и расстреляли его. Как раз партия собралась. А я запомнил случай этот. И как это делал он. Кому ни скажу, не верят. А я сам видел.

Конечно, революционный террор, а затем репрессии сталинских лет пришлись в первую очередь по людям неординарным, отличавшимся от других. В том числе и по людям, вызывавшим недоумение, зависть или страх окружающих. Были, в частности, люди, обладавшие паранормальными способностями, - ведуны, колдуны и шаманы. Какое-то время казалось, что подобные люди,

носители этого дара, исчезли в народе окончательно и безвозвратно.

Но минуло страшное время, и такие люди не- объяснимым образом стали вдруг объявляться то в одном, то в другом конце страны. В том числе и те, кто обладает способностью воздействовать на предметы, передвигать их. Причем почти каждый из них так или иначе имел, оказывается, в своем роду колдунов, ведунов, шаманов.

В условиях эксперимента.

Как правило, телекинез - лишь одна из пара- нормальных способностей. Правда, способность эта достаточно наглядна и убедительна, что особенно важно в обществе, где паранормальное до последнего времени отрицалось вообще. Однако даже когда у кого-то оказывается на руках такой козырь, свидетельствующие о его даре, выясняется, что козырь этот ему некому предъявить.