Шах Идрис

Как Суфии используют юмор

для них то, что им надо делать самим. Мы рассматриваем эту историю как демонстрацию того, что существует много так называемых мистических мастеров, которые требуют от учеников делать вещи, которые, если те попытаются сделать их, уведут от реального понимания, также, как шторм унесет того пассажира, если выполнить идиотское требование корабельщика: Хотя он и корабельщик, но не обязательно знает реальный ход событий: умение ходить во время качки не связано с пониманием.

Одержимость Шутки используются в качестве корректирующего средства, чтобы помочь, например, людям, чьи подходы прямолинейны и препятствуют росту их понимания. Суфийская учеба организована таким образом, что как только цель достигнута, ее надо забыть и сосредоточиться на следующей цели.

Хорошее напоминание об этом - история о четках.

Некто, собирающийся стать суфием, однажды прочел, что если вы сделаете все ваши дела одним делом, вы достигнете желаемого. Он больше всего на свете хотел перевоплотиться и много лет провел, перебирая четки и сосредотачиваясь на перевоплощении.

Говорят, хотя я и не могу поручиться за это, что после смерти он перевоплотился - в четки...

Что происходит с людьми, которые не учатся на суфийских шутках? С теми, например, кто думает, что ценит их, но думает так лишь потому, что другие настойчиво утверждают, что эти истории важны или имеют внутренний смысл?

Давайте последуем за суфийским наблюдателем в далекое путешествие, во время которого он видит, что происходит с буквалистами.

Прецедент Известный и высокоуважаемый факир предстал пред Небесными вратами и обнаружил, что они закрыты, а на страже стоит только один ангел.

- Кто вы такой? - спросил ангел, и факир почувствовал, что дела будут лучше слов.

Он исполнил весь свой репертуар. Сначала он заставлял предметы появляться и исчезать, затем пускал огонь изо рта. Затем материализовал восемьдесят тысяч учеников из своей земной жизни. В конце он направил на ангела специальную силу: ту, которая предназначена реально убеждать людей на Земле в его чудесной святости.

- Хорошо, - сказал ангел, - я открою, но не думаю, что вам понравится делать все это там...

В другом случае, нам поведали, что умер некто, специализировавшийся на придании суфийскому знанию академической формы: Почести там, где они полагаются Целая группа суфиев была допущена на Небеса; при входе двери открывались ровно настолько, чтобы впускать их поодиночке. Когда один входил, двери без какой-либо церемонии закрывались и затем открывались для следующего, который шел без колебаний, словно был вполне уверен, что будет принят.

В самом конце появился ученый с почтенной бородой и царственной походкой, огромным тюрбаном и уверенным взглядом. Как только он подошел, врата распахнулись, зазвучали трубы и раздались оглушительные аплодисменты множества собравшихся.

Навстречу вышла сияющая фигура, чтобы сопроводить его внутрь.

- В высшей степени приятно знать, - сказал себе ученый, - что ученым больше не надо напускать на себя важный вид. Здесь, по меньшей мере, наша важность признана.

Ангелу он сказал: - По какому поводу это торжество?

- Как же, - сказал ангел, - в некоем роде это важное событие. Видите ли, впервые среди нас академический ученый.

Реальность Вполне возможно, что в следующей истории повествуется как раз о таком суфии-академике. В ней мистический мастер о том, что действительно происходит, осведомлен меньше, чем человек, пришедший к нему учиться.

Здесь на Западе видны и множество учтивых, стандартизованных людей, интересующихся духовной учебой, и готовность, с которой их принимают духовные мастера. Это полностью противоположно положению вещей во многих школах на Востоке. Там обычно быть принятым в ученики - честь и редкость. На самом же деле об этом есть хорошо известная история, которая на Западе не столь распространена.

Трудность Был учитель, каждые три года принимавший только одного ученика. Рассказывают, что когда он дал понять, что желает провести беседу с соискателями, пришел только один соискатель.

- Прекрасно, - глянув на него, сказал учитель, - я испытаю тебя. Но тебе не следует слишком усердствовать в аскетизме. Я не требую, чтобы мои ученики были столь вымазаны грязью и пеплом, в такой разодранной одежде и с такими израненными лицами.

- Тогда, - сказал удачливый соискатель, - вам не подошел бы никто из трехсот других соискателей, с которыми мне пришлось драться, чтобы победить - у всех у них вид ужасный.