Шах Идрис

Волшебный монастырь

что вы смогли воспринять из суфизма, уже ввергло вас в подобное состояние, хорошо еще, что вы увидели только тысячную его часть.

- Как это возможно? - спросил ревнитель благочестия.

- Видите ли, - сказал суфий, - для людей, подобных вам, возможно увидеть или ощутить лишь тысячную часть суфизма. Остальное может узнать только суфий. Но и сам суфизм - только одна тысячная доля всего Знания.

- Какие слова! Что за мысли! Какие действия! - воскликнул святоша. - Я совершенно потрясен этой грандиозной концепцией!

Суфий промолвил: - Премудрость, используемая наблюдателями просто в качестве объекта поклонения, теряет всякий смысл. Если вы не в состоянии попробовать персик, опасайтесь чрезмерного поклонения ему. Именно это имеется в виду, когда говорят: Учитесь тому, как учиться! Цель пения соловья Соловей, не имевший собственного гнезда, решил поселиться в некоем лесу. Однако у живших уже в этом лесу птиц был свой взгляд на вещи, и вскоре они вышвырнули его вон.

Когда он сидел, безутешный, близ пыльной дороги, его заметил другой соловей и спросил его, отчего тот так несчастен.

- Я попытался свить себе гнездо среди других птиц, - пожаловалась первая птица, - но они набросились на меня, стали клевать и гнали всей толпой, покуда я не оставил вон тот лес.

- Возможно, ты хвастался перед ними? - предположил другой соловей. - Однажды я тоже искал дерево для себя и попал в подобную ситуацию. Все птицы того леса тоже собрались и спросили меня, что я делаю и почему я пою.

- Да, те птицы поступили со мной точно так же, - промолвил первый соловей.

- И что ты им сказал?

- Я сказал: Я пою просто потому, что не могу не петь.

- И что было потом?

- Они набросились на меня, как я уже сказал.

- А, - сказал второй, - вот в этом-то и была твоя ошибка. Они подумали, что ты не умеешь контролировать себя, что ты, возможно, сумасшедший, который может попытаться заставить их вести себя подобным же образом. Когда меня спросили об этом, я сказал: Я стараюсь доставить вам удовольствие своим пением. Такую цель пения они способны были понять.

Воздержание Некий благочестивый человек проделал долгий путь, чтобы увидеть баба Чархи. Когда, наконец, он добрался до его дома, то был весьма обескуражен: средь бела дня, несмотря на то, что был месяц поста, Чархи поедал груду жареного мяса.

Горько разочарованный, пилигрим тем не менее приветствовал его и провел у него три дня, надеясь получить какое-нибудь объяснение. Но его, увы, не последовало, и безутешный пилигрим отправился обратно.

Не успел он далеко отойти, как увидел при дороге землянку отшельника и остановился прочитать с ним молитвы и немного передохнуть. После того, как они какое-то время посидели молча, отшельник произнес: - Ты печален, и твое несчастье заражает воздух, так что я не способен сохранять в себе покой. Не встречался ли ты часом с Чархи?

Путник сказал: - Ваша прозорливость доказывает, что вашими бдениями вы достигли святости! Своим замечанием вы преобразили мою печаль в восхищение. Теперь у меня есть надежда. Но не можете ли вы сказать мне, что случилось с великим Чархи: почему он стал вести себя подобным образом?

Святой человек отвечал: - С Чархи все в порядке. Я провожу время в молитвах и постах и выполняю специальные упражнения. Я воздержан и следую правилам, которые уже не нужны тем, кто достиг совершенства. Будь ты совершенным - ты бы сделал то же самое. Чархи разглядел это в тебе и показал тебе это своими действиями.

Если бы я был столь же велик, как Чархи, у меня не было бы нужды во всем этом. Если бы ты был готов стать его учеником, ты бы не подпал под впечатление внешности и не оказался бы невосприимчив к реальному положению дел. Мы оба - и ты, и я - находимся в страшной нужде. Возможно, когда-нибудь ты или я - или мы оба - сумеем достичь той стадии, на которой будем иметь возможность стать учениками баба Чархи.

Безвестный ученый К суфийскому Мастеру как-то подошел один никому не известный ученый и задал дурацкий вопрос.

- Пошел вон! - сказал суфий.

Ученый ушел, но заявил при этом во всеуслышанье, что данный суфий просто не умеет вести себя вежливо, даже если захочет, и что вообще он - человек невежественный и хвастун.

Другого философа, присутствовавшего при этом, очень заинтересовало отношение суфия к происшествию. Не уверенный, как надо интерпретировать его поведение, он спросил того о его причинах.