Джек Керуак

Бродяги Драхмы

отшельников.

Сосновым ветвям, видимо, нравилось плескаться в воде. Деревья на

вершинах с удовольствием кутались в серый туман. Пронизанные солнцем листья

трепетали на северо-западном ветерке и, казалось, родились, чтобы

радоваться.

Нетронутые снега на горизонте казались теплыми и уютными. Во всем была

разлита какая-то вечная отвязанность и отзывчивость, выше истины, выше синей

пустоты пространства. 'Будда ты мой, как могуче терпение гор', - произнес я

вслух и отхлебнул вина. Было прохладно, но выглядывало солнце, и пень, на

котором я сидел, становился жаркой плитой. А когда я возвращался к тому же

пню лунной ночью, мир был похож на сон, на фантом, на пузырь, на тень, на

исчезающую росу, на вспышку молнии.

Наконец пришла пора собираться в путь, на мою гору. В местной

продуктовой лавочке я накупил припасов на сорок пять долларов в кредит, все

это мы с Хэппи, погонщиком мулов, закинули в грузовик и двинулись вверх по

реке к дамбе Дьябло. Скэджит все сужался, теперь это был уже настоящий

горный поток, он скакал по камням, принимая в себя низвергающиеся с

густолесных берегов ручьи, становясь все более крутым и буйным. В девяностых

годах прошлого века в этих краях свирепствовала золотая лихорадка, старатели

проложили тропу меж гранитных скал вдоль ущелья от Нью-Хэлема туда, где

сейчас озеро Росс, последняя дамба, и испещрили своими метками берега ручьев

Рубинового, Гранитного и Каньонного, застолбив там множество участков, так и

не окупившихся. Теперь большая часть этой тропы все равно оказалась под

водой. В 1919 году в верховьях Скэджита и во всей округе моей горы, пика

Заброшенности, разразился небывалый пожар, два месяца бушевал он, так что

небо над северным Вашингтоном и Британской Колумбией заволокло дымом и

солнце скрылось из виду. Правительство пыталось бороться, на пожар бросили

тысячу человек в пожарных касках и с насосами, три недели трудились они в

лесничестве Марблмаунт, но лишь осенние дожди смогли остановить пламя, и мне

сказали, что до сих пор на пике Заброшенности и в некоторых долинах

попадаются обгорелые коряги. Потому и название такое: пик Заброшенности.

- Смотри только, - сказал Хэппи-погонщик, забавный дядька в старой, еще

с Вайоминга, обвислой ковбойской шляпе, постоянно крутивший самокрутки и

отпускавший шуточки, - не будь таким, как тот парень, что сидел тут на

Заброшенности за несколько лет до тебя, мы его туда снаряжали, свет не

видывал такого растяпы, привез я его наверх, а он, значит, решил яичницу на

ужин сбацать, кокнул яйцо, да и промахнулся, мимо сковородки, мимо плиты,

прямо себе на ботинок, стоит дурак дураком и не знает, куда деваться; я

уходил, говорю ему: смотри тут особо не гоняй, а он, балда, знай свое: 'Да,

сэр, да, сэр'.

- Ну, неважно, главное, я хочу остаться на лето один.

- Это сейчас, а посмотрим, что ты запоешь через недельку. Сперва-то все

храбрые. А потом, глядишь, уже начал сам с собой разговаривать. Это еще

ничего, только смотри не начни сам себе отвечать, сынок. - Старина Хэппи

погнал мулов по тропе вдоль ущелья, а я поплыл на катере от дамбы Дьябло к

подножию дамбы Росс, откуда открывались потрясающие горные просторы, широкая

панорама национального парка Маунт-Бейкер вокруг озера Росс, чьи воды

светились до самой Канады. Плавучая база Службы леса на дамбе Росс была

принайтована в бревенчатой набережной неплотно, и ночью уснуть на койках

было сложно из-за хлюпанья волн и глухого стука бревен о бревна.

Той ночью полная луна танцевала на воде. Один из наблюдателей сказал:

'Когда луна стоит вот так, прямо на горе, всегда представляю себе на ее фоне

силуэт койота'.

Наконец настал дождливый серый день моего отбытия на пик Заброшенности.

Нам предстояло подняться туда втроем, вместе с помощником лесника - верхом,

под проливным дождем, прогулка не из приятных. 'Слышь, надо тебе было

включить в список продуктов пару кварт бренди, там на холоду не помешало

бы,' - заметил красноносый Хэппи. Мы стояли возле кораля, Хэппи привязывал

животным на шею мешки с кормом, и они жевали, не обращая внимания на дождь.

Мы догребли до бревенчатых ворот, протолкались наружу и поплыли под

гигантскими колпаками гор, Старателя и Рубиновой. Волны сталкивались,

обдавая нас брызгами. В плавучем домике проводника нас уже ждал кофе. Пихты