Уильям Гибсон

Нейромантик (Часть 2)

щичков с ручками.

- И еще он сказал, что если бы они сумели стать тем, к чему

стремились, то он освободился бы уже много лет назад. Но этого не

произошло. Они остались такими, как есть. Сбрендившими

аристократами. Чудными, как Три-Джейн. Так он говорил о ней, но при

этом мне показалось, что он ее любит.

Молли повернулась, открыла дверь и вышла в коридор. Пальцы ее

правой руки поглаживали рифленую рукоятку иглострела.

Кейс отключился.

'Куань одиннадцатой степени' разрастался.

- Котелок, как ты думаешь, эта штука сработает?

- Гадит ли медведь в лесу?

Котелок провел их сквозь находящиеся в постоянном движении

радужные слои.

В ядре китайской программы начало формироваться нечто темное.

Плотность информации здесь значительно превосходила плотность тканей

Матрицы, и в месте их контакта образовывались дрожащие и

рассыпающиеся образы. Углы плоскостей колеблющихся

калейдоскопических соединений сходились в одной серебряно-черной

фокальной точке. Кейс с удивлением видел, что полупрозрачные

пластины исписаны детскими символами зла и неудачи: свастики, черепа

и скрещенные берцовые кости, змеиные глаза, внутри которых

поблескивают игральные кости. Но когда он пытался рассмотреть что-

либо подробнее, то обнаруживал, что этого просто нет. Лишь примерно

с десятой попытки ему удалось периферийным зрением углядеть

акулоподобный предмет, отливающий обсидианом, черные грани которого

отражали лишь слабый отдаленный свет, вроде бы не имеющий никакого

отношения к Матрице вокруг.

- Это жало, - пояснил конструкт. - После того, как 'Куань'

сделает свое дело и срастется брюхо к брюху с ядром 'Тиссье-Ашпул',

мы проберемся внутрь на этой штуковине.

- Ты был прав, Котелок. Зимнее Безмолвие удерживается под

контролем специальным механическим сдерживателем. Ну, конечно, в том

смысле, в каком он сейчас вообще _под контролем_, - добавил Кейс.

- Это он, - сказал конструкт. - Следит за нами. И хочет этого.

Уверяю тебя.

- Это код, слово, так он сказал. Кто-то должен прошептать его в

ухо чудному терминалу в специальной комнате в тот самый момент,

когда мы управимся с тем, что ждет нас за айсом.

- Ну что ж, парень, у тебя пока есть время для того, чтобы

пришить еще кого-нибудь, - ответил Котелок. - Старина 'Куань'

продвигается вперед крайне медленно. Но верно.

Кейс отключился.

И уставился в выпученные глаза Малькольма.

- Ты был немножко мертв только что, друга.

- Бывает, - ответил Кейс. - Я уже начинаю привыкать.

- Ты ведешь дела с тьмой, друга.

- К сожалению, это единственная игра в городе, и, похоже, она

мне начинает нравится.

- Да пребудет с тобой Джа, Кейс, - сказал Малькольм и

отвернулся обратно к радиомодулю.

Кейс несколько секунд рассматривал дреды сионита, напоминающие

стелющийся кустарник, канаты мускулов на его крепких руках.

И снова ушел в Матрицу.

И нажал клавишу симстима.

Молли брела по коридору, очень похожему на тот, по которому она

проходила только что. Не было только шкафов со стеклянными дверцами,

и, как догадался Кейс, они приближались к кончику Веретена: сила

тяжести уменьшалась. Вскоре Молли уже смогла запросто перепрыгнуть

через кучу свернутых трубками ковров. В ее ноге пульсировала слабая,

но постоянная боль...

Коридор внезапно сузился, свернул, разделился.

Молли выбрала левый поворот, остановилась и посмотрела на

уходящий круто вверх причудливый изгиб лестницы. Ее нога болела все

сильнее и сильнее. Над ее головой по потолку змеились и уходили над

лестницей вверх пучки разноцветных кабелей. На бетонных стенах

поблескивали капельки влаги.

Молли поднялась по лестнице, вышла на прямоугольную площадку и

остановилась, растирая ногу. Снова узкие коридоры, стены завешены

коврами. От площадки коридоры расходились в трех направлениях.

НАЛЕВО.

Молли недовольно передернула плечами.

- Позволь мне оглядеться, лады?

НАЛЕВО.

- Ну, успокойся. Времени еще навалом.

Молли двинулась по коридору, ведущему от площадки направо.

СТОЙ.

НАЗАД.

ОПАСНО.

Молли заколебалась. Из-за полуоткрытой двери в конце прохода

доносился голос, громкий и неразборчивый, похоже, пьяный. Кейс

определил язык как французский, но полной уверенности у него не