Элизабет Хейч

Посвящение (Часть 2)

для сущности нет препятствий.

44. Има и Бо-Гар

Началась великая война. Муж и сын были мобилизованы. Сына взяли в авиацию,

мужа -- командовать охраной одного из крупнейших заводов. Увидев

сына в летной форме, я смутно вспомнила, что где-то уже видела его

таким. Я была в ужасе: у страны, воюющей с нами, были лучшие авиационные

силы и они сбивали наших лучших юношей-летчиков, я как раз в это время

работала над надгробием одного такого юноши-летчика. Как лунатик,

я бродила по комнатам, разговаривала с Богом и поручала ему сына.

И тогда поняла, что Бог любит его гораздо больше, чем я, потому что

он -- Бог, а я -- несовершенное человеческое существо.

Все будет к лучшему, говорила я себе, даже если это покажется мне

катастрофой в моей человеческой близорукости. Надо смотреть на судьбу

единственного сына с точки зрения божественного плана, вне времени

и пространства. И поступать я должна тоже в соответствии с этим. Другие

матери день и ночь молились за своих сыновей. Но как могла я? Я знала,

что Бог не позволяет убедить себя человеческим существам, а по закону

характера и судьбы я знала точно так же, что бы ни случилось с моим

сыном, это будет наилучшим опытом для развития его сознания. И мысль,

что Бог любит моего сына больше, чем я, давала мне силы жить дальше.

Пока шла война, вся жизнь превратилась в ожидание конца этого массового

убийства. Внешне все шло, как обычно: мы работали, ходили в театр,

посещали друзей, но все это, казалось, текло мимо нас, так как за

всеми этими вещами все время стояла та же непрекращающаяся война.

Так прошло несколько лет, и я все яснее видела своим внутренним зрением

военную машину, надвигающуюся на нас.

Однажды мне позвонила приятельница и сказала, что хочет познакомить

меня с очень интересной личностью -- индийским йогом. Она и раньше

предлагала мне такие знакомства, уверенная, что каждый индус должен

быть почему-то высокоразвитым йогом, но каждый раз это оказывались

вполне заурядные средние люди. Я отказалась от знакомства, но она

продолжала настаивать и показала мне его фотографию. Я взглянула и

узнала Бо-Гара, узнала взгляд этих черных глаз, это чистое и детское

выражение лица. Но это был не мальчик, каким я его помнила, а взрослый

юноша.

На следующий вечер она привела его. Мы пили чай и болтали о том, о

сем, а перед, моим внутренним взором была комната во дворце, моя комната,

с роскошной позолоченной мебелью и ложем, покрытым звериными шкурами,

на котором сидела я, а у ног моих -- прелестный ребенок, глядевший

на меня глазами этого юноши из Индии. -- 'Почему вы зовете

меня королевой?' -- спросила я. -- 'Потому что вы королева',

-- убежденно ответил он. -- 'Да, вы правы, -- сказал

мой муж, -- она действительно может отдавать приказания, особенно

мне'. И мы все от души засмеялись.

Вошел сын и я познакомила их. Они долго и испытующе смотрели друг

на друга. Я налила сыну чай, он сел и присоединился к нашему разговору,

но не мог отвести взгляд от молодого индуса.

Так Бо-Гар впервые появился у нас и вскоре покорил всех членов семьи.

Мои родители, брат и сестра приняли его как родного в нашу семью.

Он открыл школу йоги, но так как не знал нашего языка, попросил меня

ежедневно читать лекции по йоге для своих учеников. Так мы стали работать

вместе.

Война продолжалась. Зимой мы работали, а летом, как обычно, жили на

лесной вилле. Бо-Гар поехал с нами и жил по законам йоги, которые

он усвоил от своего учителя.

Мой сын попал однажды в авиационную катастрофу, но получил лишь сотрясение

мозга, от которого вполне оправился, остался лишь шрам на его высоком

благородном лбу.

Однажды летом, когда враг был уже у наших границ, мою мать разбил

паралич, отнялась одна половина тела, и она говорила с трудом. Она

сказала: 'Как интересно быть наполовину здесь, а наполовину уже

там. Я вижу каждого из вас наполовину как бы извне, снаружи, а наполовину

как бы изнутри. И я вижу также вашу будущую судьбу. Как только мне

станет лучше, я расскажу вам об этом'.

Она была уже очень близка к духовному миру. Если кто-то из наших друзей

в другой части города говорил о ней, она сообщала об этом, передавая

слово в слово то, что говорили. Однажды сиделка срочно позвала нас

к матери: у нее случился второй удар. Она лежала бледная и рукой показала,

что у нее отнялся язык. Она пролежала так несколько часов, когда пришел

Бо-Гар. Сев около нее, он взял ее за запястье, и через пару минут