А. Панов

Школа сновидений (Часть 1)

пря¬мого видения каких-либо аспектов Силы. Например, огонь, вода, воздух не существуют «материально» в сновидении, но энер¬гии, качествами схожие с нами, носят их «имена».

Наша склонность привыкать, создает еще один языковый пласт или способ избежать реальности: если арбузы всегда были сладкими, то сладость станет арбузом. Особенно часто специ¬фичность энергии закрепляется за присутствием тех или иных людей. Если мы чувствуем себя легкими и радостными в чьем-либо присутствии, то, когда мы встречаем подобную легкость где-то в своих странствиях, мы возможно создаем рядом с со¬бой формы этого человека.

Итак, форма используется как знак.

4

Хотя сны гораздо пластичнее, чем привычная нам физичес¬кая действительность, все же мы можем видеть в них только то, что не противоречит или по крайней мере не слишком проти¬воречит нашему описанию мира, нашему пониманию миропо¬рядка.

В этом отношении сновидения возможны только для того, кто сложил достаточно открытую систему мира.

СВЕТ

не известен источник света,

который зовет домой

ни один из тяжелых предметов

без него не бывает собой

Свет универсальная характеристика для сновидений всех уровней. Качество и интенсивность светимости и освещения значат для наблюдателя больше, чем какие-либо другие нюан¬сы.

В некоторых языках «свет» и «мир» обозначаются одним сло¬вом. Для сновидений это буквально, ибо источник света созда¬ет мир и разница в качестве источника есть разница между ми¬рами.

Свет, озаряющий сновидения, производится ни Солнцем, ни Луной, ни какими-либо другими планетами. Соприкосновения со светом этих или других физических тел возможны, но как бы в другой части спектра. И все же тот наиболее тотальный, проникающий все уровни, не принадлежит ни одному из извес¬тных источников. Более того — его равномерность и непод¬вижность, видимо, и не подразумевают существования какого-либо источника как сгустка плазмы или чего-то подобного.

Это ошеломляюще, ибо означает, что мы всю жизнь опира¬емся на то, чего «никогда не было». Это значит, что все пейза¬жи нашего внутреннего мира, все дали, открывающиеся внут¬реннему зрению, существуют благодаря свету неизвестно чего.

Опыт сновидений показывает, что словосочетание типа «тот свет» (то есть постсмертный) и «этот свет» — надо понимать бук¬вально.

ЧЕЛОВЕК

Как наиболее универсальная форма, она сохраняется доль¬ше остальных и «дальше» остальных форм. Путник, по мере уда¬ления «отсюда», реже и реже видит Силу оформленной. Но даже постсмертные странствования духа могут неопределенно долго представляться наблюдателю странствованиями меняющейся формы физического тела человека.

Болезни и тела, и духа видятся в сновидениях как болезни или какие-либо изменения как бы физического тела. Атака на него говорит о начавших осуществляться возможностях и отно¬сится к возможному будущему.

Изменение цвета и формы членов тела характеризует све¬тимость существа на настоящий момент.

Видение кризиса, кульминация чего-либо, происходящего с телом, накладывает отпечаток на ближайшее будущее, но ос¬новная часть действия уже в прошлом, уже прожита. Об этом же свидетельствуют вскрывающиеся полости тела или что-либо выходящее из тела, оставляющее его.

Чем ближе к реальности вид действия, чем больше число его взаимосвязей мы наблюдаем, тем больше у нас шансов из¬бежать или «притянуть» то, что данный вид сулит.

Универсальный ключ к пониманию происходящего в снови¬дении с собственным телом и с телами других героев сюжета — в описании их изменений, как изменений светящихся тел. Ко¬нечно, если участники сновидения вправе называться «светя¬щимися телами», то есть если они реальны.

Человек — наиболее трудноопределимое, из всех явлений по той простой причине, что это всегда само-определение и, строго говоря, объективности здесь ожидать неоткуда.

Топографически правомерно видение человека как знак плюса т.е. соединения между небом и землей — энергетически это как бы подтверждается вертикалью хребта. Но подобный ракурс относителен к точкам зрения, определенным той или иной модальностью времени.