Лобсанг Рампа

Главы Жизни (Часть 1)

и ответ глубоким баритоном:

— Нет, сэр, боюсь, что нет. Надежды никакой. Сейчас у него доктор. — Пауза, затем снова металлическое стрекотание в трубке и новый ответ: — Да, сэр. Я передам ей ваши соболезнования при первом же удобном случае. Всего хорошего!

Издалека послышался тихий звон дверного колокольчика, короткий и полный сочувствия. Торопливое шарканье шагов и едва слышный скрип открываемой двери.

— Ах да, отец мой! — произнес немолодой женский голос. — Вас уже ждут, я проведу вас наверх.

Старая экономка и священник молча прошли по устеленным коврами коридорам и поднялись по широкой лестнице. Неуловимо легкий стук в дверь спальни, и тихий шепот ответных слов священнику. Дверь беззвучно отворилась, на площадку вышла молодая женщина и прикрыла ее за собой.

— Он быстро угасает, — сказала она священнику, — и он просил о беседе с вами наедине. Доктор покинет комнату, когда вы войдете. А теперь идемте, пожалуйста, со мной. — С этими словами она провела его в спальню.

Это была просторная комната, очень просторная, настоящий реликт минувшей эпохи. Тяжелые шторы на высоких окнах были задернуты, не допуская в комнату ни света, ни звука. На стенах красовались старинные картины и портреты полузабытых предков. Стоящая у широкой старой кровати лампа под зеленым абажуром озаряла неверным светом мрачный покой. На огромной двуспальной кровати неподвижно замерла маленькая иссушенная болезнью фигура — исхудавший и немощный человек с кожей, напоминающей выгоревший пергамент. У постели сидел доктор, который тут же поднялся навстречу священнику.

— Он очень хотел вас видеть, — сказал врач. — Я сейчас выйду и подожду за дверью. Он очень слаб, так что если будет нужно, позовите меня.

Коротко кивнув, он обошел кровать и вместе с молодой женщиной вышел из комнаты.

Священник чуть повременил, окинув взглядом покой, а затем поставил на прикроватный столик шкатулку со святыми дарами.

— Ах! ЭТО мне не нужно! — прошептал сухой, как пыль, голос. — Лучше поговорите со мной, отец мой!

Священник приблизился к постели, наклонился и сложил вместе ладони умирающего старика.

— Подготовлена ли ваша душа, сын мой? — спросил он.

— Вот об этом я и хочу вас спросить, — прохрипел старческий голос. — Что будет со мной, что я увижу По Ту Сторону? ЕСТЬ ли иная жизнь после этой?

И священник тихо заговорил, рассказывая лишь то, что разрешала либо знала его религия. Дыхание страдальца становилось все короче и слабее. Священник поспешил к двери и махнул рукой доктору.

— Не пора ли дать ему последнее причастие? — тихо промолвил он.

Доктор подошел к постели и поднял иссохшую руку. Не нащупав пульса, он попытался стетоскопом прослушать сердце больного. Затем, печально покачав головой, он натянул простыню на лицо умершего и пробормотал:

— Как бы я хотел знать, отец мой, что ТАКОЕ эта Иная Сторона Жизни. Как бы я хотел знать!

* * * * *

Исходя каждая из собственных соображений, западные религии не особенно распространяются о смерти, хотя в конечном счете смерть, как и рождение, для всех нас является очень серьезным предметом. Поэтому можно считать вполне логически оправданным то, что глава о смерти следует за главой о медиумах. Ведь если бы никто не умирал, никакие медиумы не пытались бы установить контакт с умершими. Вот мы и поговорим здесь о смерти, ибо независимо от того, кто мы такие, смерть приходит ко всем нам так же, как приходит рождение. Дело, однако, в том, что смерть — это фактически то же рождение! Рассмотрим, как это происходит.