Пир

Аполлодор и его друг

- оно и

носит ныне название пупка. Разгладив складки и придав груди четкие очертания, - для этого ему служило

орудие вроде того, каким сапожники сглаживают на колодке складки кожи, - возле пупка и на животе

Аполлон оставлял немного морщин, на память о прежнем состоянии. И вот когда тела были таким образом

рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они

обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездействия, потому что

ничего не хотели делать порознь. И если одна половина умирала, то оставшаяся в живых выискивала себе

любую другую половину и сплеталась с ней, независимо от того, попадалась ли ей половина прежней

женщины, то есть то, что мы теперь называем женщиной, или прежнего мужчины. Так они и погибали. Тут

Зевс, пожалев их, придумывает другое устройство: он переставляет вперед срамные их части, которые до

того были у них обращены в ту же стороны, что прежде лицо, так что семя они изливали не друг в друга, а в

землю, как цикады. Переместил же он их срамные части, установив тем самым оплодотворение женщин

мужчинами, для того чтобы при совокуплении мужчины с женщиной рождались дети и продолжался род, а

когда мужчина сойдется с мужчиной - достигалось все же удовлетворение от соития, после чего они могли

бы передохнуть, взяться за дела и позаботиться о других своих нуждах. Вот с каких давних пор свойственно

людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух

одно и тем самым исцелить человеческую природу.

Итак, каждый из нас половинка человека, рассеченного на две камбалоподобные части, и поэтому каждый

ищет всегда соответствующую ему половину. Мужчины, представляющие собой одну из частей того

двуполого прежде существа, которое называлось андрогином, охочи до женщин, и блудодеи в большинстве

своем принадлежат именно к этой породе, а женщины такого происхождения падки до мужчин и распутны.

Женщины же, представляющие собой половинку прежней женщины, к мужчинам не очень расположены, их

больше привлекают женщины, и лесбиянки принадлежат именно к этой породе. Зато мужчин,

представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечет ко всему мужскому: уже в детстве, будучи

дольками существа мужского пола, они любят мужчин, и им нравится лежать и обниматься с мужчинами.

Это самые лучшие из мальчиков и из юношей, ибо они от природы самые мужественные. Некоторые, правда,

называют их бесстыдными, но это заблуждение: ведут они себя так не по своему бесстыдству, а по своей

смелости, мужественности и храбрости, из пристрастия к собственному подобию. Тому есть убедительное

доказательство: в зрелые годы только такие мужчины обращаются к государственной деятельности.

Возмужав, они любят мальчиков, и у них нет природной склонности к деторождению и браку; к тому и

другому их принуждает обычай, а сами они вполне довольствовались бы сожительством друг с другом без

жен. Питая всегда пристрастие к родственному, такой человек непременно становится любителем юношей и

другом влюбленных в него.

Когда кому-либо, будь то любитель юношей или всякий другой, случается встретить как раз свою половину,

обоих охватывает такое удивительное чувство привязанности, близости и любви, что они поистине не хотят

разлучаться даже на короткое время. И люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать,

чего они, собственно хотят друг от друга. Ведь нельзя же утверждать, что только ради удовлетворения

похоти столь ревностно стремятся они быть вместе. Ясно, что душа каждого хочет чего-то другого; чего

именно, она не может сказать и лишь догадывается о своих желаниях, лишь туманно намекает на них. И если

бы перед ними, когда они лежат вместе, предстал Гефест со своими орудиями и спросил их: 'Чего же, люди,

вы хотите один от другого?' - а потом, видя, что им трудно ответить, спросил их снова: 'Может быть вы

хотите как можно дольше быть вместе и не разлучаться друг с другом ни днем, ни ночью? Если ваше

желание именно таково, я готов сплавить вас и срастить воедино, и тогда из двух человек станет один, и,

покуда вы живы, вы будете жить одной общей жизнью, а когда вы умрете, в Аиде будет один мертвец вместо

двух, ибо умрете вы общей смертью. Подумайте только, этого ли вы жаждете и будете ли вы довольны, если

достигнете этого?' - случись так, мы уверены, что каждый не только не отказался бы от подобного