Омрам Михаэль Айванхов

Центр Хара (Часть 1)

от жизни, обдумывали решения, как спасти фирму, ночи

напролет, не зная сна и отдыха, направляли свои предложения

начальству и получали их обратно непрочитанными, и вскоре

наблюдали, как наш сотрудник, которого интересуют только

отношения с кем-то или почтовые марки, а вовсе не судьба

фирмы, поднимается на высокие должности, - у нас, пожалуй,

были основания поутратить интерес к работе. И те люди вокруг

нас, которые не понимали этого интереса, уставали от наших

постоянных разговоров и осуждали нашу увлеченность.

Ум, на фоне этого потрепанного парада разбитых иллюзий,

не имеет, похоже, никакого отношения к нашей судьбе. Когда

мы видим глупца, управляющего множеством людей, или узнаем о

принятии планов и решений, отказаться от которых хватило бы

ума даже детям, мы недоумеваем, где здесь искать хоть

крупицу разума. Мы можем прийти к выводу, что лучше быть

тупицей, чем непрестанно терзать свои мозги глупостями,

которые называют планированием деятельности фирмы.

Способности человека, похоже, совершенно теряются в

этом потоке, безудержном хаосе случайностей, определяющих

продвижение по работе и повышение зарплаты. Мы знаем, как

были зря растрачены наши способности. Нам известно

презрительное отношение к способностям других. Мы видели,

как людей без способностей повышали, а способные оставались

без внимания и даже без работы. Итак, способности человека

уже не представляются, как, может быть, это было когда-то

для нас, важным фактором, а оказываются лишь маленькой

шестеренкой в лязгающем механизме бизнеса. Конечно, все

определяется удачей, и только удачей.

И даже опытному глазу представляется, что получение

работы, сохранение ее и повышение по службе полностью

зависят от хаоса причин, ни одна из которых нам не

подвластна. Мы принимаем как свою судьбу вместо четкого

прогноза шаткий набор случайностей.

Какие-то усилия мы все же прилагаем. Хорошо и чисто

одеваемся, когда идем устраиваться на работу; каждый день

отправляемся на свое рабочее место; раскладываем бумаги,

коробки или детали машин, создавая вид, что дело идет;

добираемся домой в переполненном транспорте и готовимся к

скучной трудовой рутине следующего дня.

Иногда мы поступаем на какой-нибудь заочный курс, чтобы

немного опередить своих товарищей - и часто бросаем его, не

закончив: нам кажется, что мы не одолеем даже эту малость,

чтобы помочь себе справиться с лавиной случайностей.

Мы заболеваем. У нас заканчивается бюллетень. Едва

выздоровев, мы оказываемся без работы. Мы становимся

жертвами непостижимого тайного заговора или клеветы, и у нас

нет работы. Мы беремся за работы, которые не можем

выполнить, и снова оказываемся не у дел. Мы становимся

слишком старыми, время уходит на воспоминания, как скоры мы

когда-то были, и наступает день, когда мы окончательно

теряем работу.

В мире труда человек обречен на неопределенность. Цель

его - надежность. Но немногим удается достичь этой цели.

Остальные изо дня в день, из года в год беспокоятся о своей

способности получить работу, сохранить ее и улучшить свое

положение. И слишком часто наши худшие опасения сбываются.

Когда-то мы могли смотреть на богатых людей и завидовать им,

но сейчас налоговый гнет уменьшил и их число, как бы ни

старались их ловкие бухгалтеры. Государства и правительства

укрепляются, обещают нам всем надежность и безопасность, но

тут же вводят такие ограничительные законы, что и эта

надежность оказывается шаткой.

Изо дня в день все новые опасности встают перед нашим

сознанием. Мир, в котором царствует машина, превращает

человека в винтик, нам говорят о новых достижениях техники,

которые выполняют работу тысяч людей, а мы, люди, голодаем.

Реклама в транспорте, в газетах, на улицах, по радио и

телевидению навязчиво предлагает нам стать владельцами самых

разнообразных предметов. Но как бы ни приятно было ими

владеть, мы, люди, которые их создают, не в состоянии стать

их владельцами - при нашей зарплате. На Рождество,

отправившись за покупками, мы чувствуем неловкость, нам

стыдно за себя - как мало мы можем купить, и мы решаем,

ладно, это пальто можно еще год проносить. А годы проходят,

и мы не становимся моложе. И без конца перед нами возникают