Неизвестен

Золотая ветвь (Часть 3)

в материальном и смертном теле, одряхление этой хрупкой оболочки может принести большой вред. Для того чтобы спасти эту оболочку от дряхлости, которая с годами неизбежно ожидает каждого человека, божественная жизнь должна быть заблаговременно отделена от стареющего тела и перенесена в молодое, сильное тело преемника. Достигается это путем умерщвления богочеловека и нового воплощения его духа. Умерщвление бога, точнее, его человеческого воплощения является поэтому необходимой ступенью к его возрождению для новой, лучшей жизни. Перед нами, таким образом, не уничтожение божественного духа, а как раз начало его новой жизни. Если наше объяснение сохраняет силу для священных царей и жрецов вообще, то в случае ежегодного умерщвления весеннего духа дерева или растительности оно, очевидно, еще более применимо. Первобытный человек, естественно, усматривает в увядании растительности зимой признак ослабления духа растительности: дух этот, полагает он, стареет, дряхлеет и нуждается в обновлении путем перенесения его в более молодое и крепкое Село. Умерщвление воплощения весеннего духа дерева рассматривается, таким образом, как средство поддержания и ускоре-ЕШЯ роста растений; оно всегда ассоциируется с возрождением того духа в обновленной форме. Так, в саксонском и тюринг-м обычае убитого «лесного человека» возвращает к жизни доктор, который фигурирует также в вурмлингенской церемо-яии под кличкой доктор Железная Борода.

Сходство этих североевропейских ряженых с немийским Царем Леса, составляющим объект нашего интереса, довольно явное. В этих участниках северных карнавалов, чьей одеждой служат кора и листья и которые обитают в хижинах из веток лиственных деревьев и хвои, а не в дворцах, мы без труда узнаем их италийских двойников — Царей Леса. Как и эти последние, они умирают насильственной смертью, но могут некоторое время оставаться в живых, поддерживая силу и ловкость в своем теле. Важной составной частью этих северных обычаев является бегство и преследование царя; по меньшей мере в одном случае сохраняются за Королем его титул до следующего года: если он сумеет уйти от преследования. В данном случае для сохранения титула Королю достаточно спастись бегством один раз в год, тогда как в более поздние времена правитель Каликуты удерживал за собой власть, защищая свою жизнь от нападения врагов уже раз в 12 лет. Что касается немийского жреца, то он сохранял свой титул при условии, если отражал нападение любого врага в любое время. Во всех этих обрядах богочеловек сохранял жизнь только в том случае, если он в суровом физическом единоборстве — в битве или в беге — доказывал свое превосходство, и это было отсрочкой насильственной смерти, которая рано или поздно ожидала его. Что касается бегства, то следует отметить, что этот обычай занимал видное место в немийском предании и в практике Царей Леса. В память о бегстве Ореста, по традиции считавшегося основателем этого культа, Царь Леса должен был быть беглым рабом. Поэтому один из древних авторов характеризует этого персонажа как человека с «сильными руками и быстрыми ногами». Будь арицийский ритуал лучше нам известен, мы, возможно, нашли бы, что, подобно своему богемскому собрату, тамошний царь также имел возможность спастись от смерти бегством. Мы уже высказали предположение, что именно к этому ритуалу относилось ежегодное бегство священного царя в Риме; другими словами, по своему происхождению царская власть была близка власти тех священных ца-рей, которые по истечении определенного срока либо предавались смерти, либо мощью длани или быстротой ног доказывали свою непобедимость. Стоит отметить еще одну черту сходства между италийским Царем Леса и его северными двойниками: в Саксонии и Тюрингии представитель духа дерева после смерти возрождается к жизни с помощью врача. Однако то же самое, если судить по преданию, произошло с первым Царем Леса в Неми, Ипполитом, или Вирбием, который нашел смерть под копытами своих лошадей, после чего был возвращен -к жизни врачом Эскулапом. Итак, предание говорит в пользу теории, согласно которой умерщвление Царя Леса было лишь ступенькой на пути к его возрождению или воскресению в его преемнике.