Неизвестен

Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока 3

с его точными подсмыслами относится к обеим частям души, и часто, как в цитатах выше, читаем просто о 'душе', опускающейся и подвергающейся описанной дегенерации. В таком случае, если сохранено традиционное достоинство души, эта дегенерация определяется как наложение духов на первичную душу или даже другой души, содержащей эту первую. Первую версию проиллюстрируем словами Климента Александрийского: 'Гностики, сосредоточившиеся вокруг Василидеса, имеют обычай называть страсти 'прицепками', которые в сущности - как они говорят - суть некие духи, прицепленные к разумной душе в ходе первичного кипения и смуты' (Strom. II. 20. 112).

В школе Василидеса считали, что эти 'прицепки' как целость составляют саму душу, как на то указывает название утерянной книги его сына Исидора 'О приросшей душе', которая рассматривала 'силу прицепок'/ Итогом этого является теория двух душ, относящаяся к человеку земному, которую позднейшее неоплатоновское произведение четко определяет как герметическую доктрину. 'Человек имеет две души: одна происходит от Первого Разума и участвует в могуществе Демиурга, другая помещена в него из оборота небес, в который включается душа, видящая Бога. По этой причине душа, сошедшая в нас из шаров, стремится за оборотами шаров; но душа, присутствующая в нас как разум из P`gsl`, есть выше движения, которое приводит к становлению, и именно благодаря ей доходит до освобождения из-под власти судьбы и до вхождения в круг познаваемых разумом богов' (Ямвлих, 'О египетских мистериях', VIII). Еще один пример - сирийский гностик Бардесан пишет: 'Существуют вражьи силы, звезды и знаки, смертное тело, происходящее от Существа Злого, душа, происходящая от Семи' (Efrem, Hymn. 53).

Мы могли бы продолжать и продолжать свидетельства, касающиеся доктрины планетарной души (например, из круга мандейской литературы и из 'Пистис Софии'); тем не менее то, что мы здесь выбрали, достаточно ясно показало важнейшие пункты этой концепции. Герметическая цитата, взятая из труда Ямвлиха, особенно четко показывает, что скрывается под этой мифологической фантазией: здесь речь идет не просто о какой-то пессимистической теории, которая ведет к отвержению физической Вселенной, а о выдвижении совершенно новой идеи человеческой свободы, которая значительно отличается от ее морального понимания, развитого греческими философами. Как бы глубоко человек ни был предопределен природой, существенной частью которой он является, - а углубляясь вовнутрь самого себя, он слой за слоем открывал бы эту зависимость, - всегда останется независимый от природы самый интимный центр человека, благодаря которому он вырастает выше всех ее соблазнов и необходимостей. Астрология истинна по отношению к человеку природному, то есть по отношению к каждому человеку как к элементу космической системы, но она ничего не говорит о находящемся внутри человека природного человеке духовном^5. Подобным образом мыслили христианские гностики: 'До крещения судьба есть действительная, после же принятия креста предсказания астрологов более не суть правдивые' (Ехс. Theod. 87. 1). Именно тогда впервые в истории была замечена онтологическая разница между человеком и природой, а любопытные проявления этой разницы были выражены удивительными и убедительными науками. Этот раскол между человеком и природой должен был стать с тех пор чем-то неизбежным, и как подтверждение его скрытого, но существенного отличия, начались разного рода поиски правды о человеке.

ЕДИНСТВО ЧЕЛОВЕКА И ПРИРОДЫ; МОТИВ НАРЦИССА