А.А. Маслов

У ИСТОКОВ ШАОЛИНЬСКОЙ ЛЕГЕНДЫ

Дэнфэн провинции Хэнань и Южный

Шаолиньсы в уезде Путянь провинции Фуцзянь. Начало этой истории было

положено в Северном Шаолиньсы.

Загадка 'бородатого варвара'

Узкая тропинка ведет путника вверх от Шаолиньского монастыря к самым

вершинам гор Суншань. В сущности, никакой тропинки здесь нет - нога

ступает по камням, в беспорядке разбросанным меж высокой травы.

Несколько веков назад здесь по императорскому указу была выложена

каменная лестница, но не очень удачно - десятилетиями она размывалась

весенними потоками с гор, пока не пришла в абсолютную негодность.

Время от времени она подновляется и сегодня, и все же надо иметь немало

решимости, чтобы отправиться наверх - неосторожный путник рискует

сломать здесь ногу.

Но почему столько внимания какой-то тропинке в горах? Это - священная

дорога, дорога овеянная славой мудрости и известная во всем буддийском

мире, хотя не многие даже самые ревностные буддисты сумели побывать

здесь. Именно по это тропинке в начале 6 в. поднялся 28-й патриарх

буддизма Бодхидхарма, прибывший в Китай из Индии дабы проповедовать

истину Дхармы в Поднебесной империи.

Свирепый взгляд под мохнатыми нависшими бровями, круглые глаза,

всклокоченные волосы и борода, грузное и бесформенное тело, закутанное в

какую-то материю и по своей форме мало напоминающую шитую одежду, -

таким обычно изображают легенды этого человека. Итак, в 527 г. (называют

разные даты этого события - 486, 520, 526 гг.) в Китай из Индии приходит

28-й патриарх буддизма Бодхидхарма, чье имя дословно означало «Учение о

просветлении». На китайском его имя транскрибировалось как Путидамо

или просто Дамо (яп. Дарума). Путь его лежал из Южной Индии,

предположительно от Мадраса. Легенды рассказывают, что Дамо был

сыном богатого индийского принца, однако он решил оставить светскую

жизнь, дабы посвятить себя «колесу дхармы» - буддийскому учению.

Что же привело патриарха в Китай? Легенды утверждают, что по мнению

Дамо, буддизм в Китае понимается неправильно, суть его подвергается

постоянным искажениям, а внутреннее понимание подменяется чисто

механическим ритуалом - бессмысленными поклонениями перед

изображениями и чтением сутр. По этому поводу хроники часто приводят

его знаменитый диалог с императором У-ди, состоявшийся в столице

государства Лян городе Цзилине (современный Нанкин). Император слыл

большим поклонником буддизма, покровительствовал монастырям, выделял

немалые деньги на сооружение пагод, способствовал переписыванию и

распространению сутр, раздавал подаяния монахам. Естественно, что за все

свои заслуги У-ди ожидал неплохого воздаяния в будущей жизни. Поэтому,

когда перед троном императора предстал буддист Дамо, У-ди спросил

миссионера прежде всего о том, что его так волновало: «Велики ли мои

заслуги в и добродетели в совершении этих дел?». «Нет в них ни заслуг, ни

добродетелей», - кратко ответил монах. Удивленный император спросил:

«Почему же нет ни заслуг, ни добродетелей?». «Все это - не более чем дела,

совершаемые посредством деяния, - терпеливо объяснил Дамо, - и в них в

действительности не содержится ни заслуг, ни добродетелей». /Чжунго

фоцзяо (Китайский буддизм), сост. Китайский буддийской ассоциацией, т.

2., Пекин, 1982, т. 2, с. 65./

Искренность как высшее выражение внутреннего, невыразимого ритуала,

«чистота сердца» были для Дамо критериями «заслуг и добродетелей».

Достоин почитания лишь тот, кто обрел Будду внутри себя, пробудил в себе

«буддовость» или «природу Будды» (фоминь) в своем сердце, поэтому такой

человек и не нуждается в формальных знаниях. Деяния (вэй) в качестве

активного вмешательства в естественность внутренней природы человека

противопоставляются недеянию (увэй) - следованию естественно-

спонтанному ходу событий. Как говорилось в чань-буддизме, «надо

позволить вещам проявляться в их таковости».

Дамо учил: «Умиротвори свое сердце в недеянии, и тогда все внешние

формы естественно последуют за этим в своих проявлениях». /Чжунго

Фоцзяо (Китайский буддизм), сост. Китайской буддийской ассоциацией,

Пекин, 1980, т. 1, с. 325./. А один из его последователей, чань-буддийский

патриарх Хуэйнэн (618-713) продолжил эту мысль: «Следуй истинности

своего сердца, а не внешним проявлениям дхарм». Эти идеи о внутренне-

спонтанном озарении благодаря следованию естественности мира и легли в

основу чань-буддизма.

Но Дамо не был понят в парадоксальности и непривычности своего учения,