Лобсанг Рампа

Три Жизни

спиной. Затем, явно удовлетворенный результатами своих манипуляций, он повернулся лицом к кровати, и у Молигрубера потемнело в глазах, когда он увидел огромную иглу или трубку, которую врач держал в руках. «Я собираюсь ввести этот троакар вам между ребер. А затем я собираюсь отсосать из плевральной полости жидкость. Когда мы сделаем все это, то сделаем вам искусственный пневмоторакс. Ваше левое легкое спадется благодаря этой операции. Но вначале мы должны отсосать жидкость. Вам не будет больно... почти», — сказал он. После чего он приблизился к Молигруберу и медленно ввел стальную трубку ему между ребер. Ощущение было ужасным. Старику казалось, что его ребра прогнулись вовнутрь. С каждым ударом его сердце подпрыгивало вверх — прямо к горлу. Первая попытка завершилась неудачей. Доктор сделал прокол в другом месте, но и это ни к чему не привело. Хмурясь все больше, доктор вгонял иглу в новые места. Наконец, после одного из отчаянных уколов, желтая струя хлынула из иглы на пол. «Быстрее, быстрее, сестра, — взволнованно закричал доктор, — подайте мне вон ту трубку!» Затем он натянул трубку на конец иглы. «Кажется, этот троакар совершенно тупой», — заявил он, ощупывая грудь Молигрубера.

Сестра склонилась возле кровати, и вскоре до слуха Молигрубера донеслось журчание воды. Женщина-врач, заметив изумление, написанное на лице старика, улыбнулась и стала объяснять ему: «Мы ввели этот троакар вам в межреберье, и он вошел в плевральный карман, где скопилась жидкость. Убедившись в том, что троакар находится там, где нужно, мы сняли оба зажима с бутылки с водой, которую вы видели. Теперь эта вода — чистая дистиллированная вода — вытесняет жидкость из вашей плевральной полости благодаря разнице в давлении. Очень скоро вы почувствуете себя намного лучше», — заявила она с убежденностью, которую, очевидно, действительно испытывала.

Старик становился все более и более бледным, впрочем, его лицо и раньше не отличалось особым румянцем. «Сестра, подержите вот это!» — сказал врач. Затем отвернулся к столику, позвенел там металлом и стеклом, после чего вновь подошел к пациенту и одним быстрым движением вонзил иглу туда, где, как казалось Молигруберу, находилось его сердце. Вначале он подумал, что вот-вот должна наступить смерть. Но после первого шока Молигрубер почувствовал во всем теле тепло и покалывание, а затем услышал, что сердце стало биться ровнее и сильнее. Легкий румянец возвратился на его лицо. И доктор, явно воспрянув духом, весело спросил: «Ну как, полегчало?»

«Вы считаете, что следует поставить капельницу?» — спросила женщина-врач.

«Да, думаю, капельница не помешает, — ответил ее коллега. — Сестра, принесите нам все необходимое».

Сестра выбежала из палаты и тут же вернулась, катя перед собой что-то напоминающее длинный шест с крюком на конце. На нижнем конце шеста были колесики. Сестра придвинула штатив к правой стороне кровати, а затем закрепила бутылочку на самом верху. Она расправила какие-то резиновые трубки и передала их концы доктору, который осторожно вонзил иглу в правую руку Молигрубера. Сестра убрала зажим с трубки, и Молигрубер испытал странное чувство оттого, что жидкость стала сочиться в вену. «Ну, а теперь, — сказал доктор, — все будет в порядке. Лежите спокойно». Старик закивал головой, а затем снова провалился в сон. Врач склонился над ним и тихо сказал: «Не нравится мне его вид. Присматривайте за ним, сестра». После этого оба врача вышли из палаты, оставив сестру у изголовья спящего.

Позже, когда день начал клониться к вечеру, сестра разбудила старика и сказала ему: «О, сейчас вы выглядите намного лучше, может быть, перекусите?»

Старик механически закивал головой. Мысль о еде его не вдохновляла, но что было делать, если сестра настаивала? Она поставила поднос на столик рядом с кроватью и стала кормить его из ложечки, приговаривая: «Ешьте, ешьте. Мы слишком много старались, чтобы позволить себе потерять вас». Молигрубер не успевал проглатывать то, что было у него во рту, как сестра запихивала новую порцию.

В этот момент в палату вошел полицейский и, раздвинув занавески, остановился прямо перед кроватью Молигрубера. «Я удерживаю газетчиков подальше от вас, — заявил он. — Похоже, они собираются взять больницу штурмом. Они хотят, чтобы завтрашние газеты пестрели заголовками вроде: «Мусорщик спасает ребенка», а мы объясняем им, что вы слишком больны, чтобы говорить сейчас с кем-либо. Но может, вы все же хотите встретиться с журналистами?»