Лобсанг Рампа

Третий Глаз (Часть 1)

взглядом свои бумаги и продолжал: — Скоро тебе потребуется небольшая операция на голове, чтобы ты обрел способности ясновидения. Затем при помощи гипноза мы ускорим твое образование. Мы намерены дать тебе высшие знания и в метафизике, и в медицине!

Мне стало почти дурно от такой перспективы: работать, работать и еще раз работать! Да я все свои семь лет только этим, кажется, и занимался, не имея времени ни для отдыха, ни для игр, ни для запуска змеев.

Лама как будто читал мои мысли.

— Твоя правда, молодой человек, — сказал он. — Однако змеи будут позднее. И настоящие змеи, способные нести человека! А пока нам нужно обдумать расписание твоих занятий. Это вопрос серьезный. — На некоторое время он снова склонился над бумагами. — Пожалуй, с девяти часов утра до часу дня. Думаю, этого достаточно для начала. Итак, приходи ко мне каждое утро в девять часов, я освобождаю тебя от посещения службы. Мы подберем некоторые интересные темы для обсуждений. Начинаем с завтрашнего дня. Кстати, хочешь написать отцу и матери? Я их сегодня увижу. Передам им твою косу!

Я был глубоко потрясен. Когда в Тибете мальчика принимают в монастырь, ему бреют голову и отрезают косу, которую с послушником отсылают родителям — это знак, что их сын поступил в монастырь. А моим родителям косу собирается отвезти сам лама Мингьяр Дондуп! Это означает, что он полностью берет меня под свою ответственность; я становлюсь отныне его духовным сыном. Мингьяр Дондуп был хорошо известен во всем Тибете; своей ученостью и разумом он завоевал всеобщее уважение. Я знал, что под его руководством я не собьюсь с намеченного пути.

В то утро, вернувшись в класс, я оказался самым рассеянным учеником. Мысли мои витали в облаках, и учитель сполна утолил свою страсть к наказаниям!

Вообще, жестокость учителей казалась мне несносной. Но что поделаешь, ведь я пришел сюда учиться, утешал я себя. Ради этого произошло и мое последнее перевоплощение. Правда, в то время я еще не помнил, какие знания мне предстоит восстанавливать. В Тибете все твердо верят в перевоплощение. Мы считаем, что любой человек, достигший определенного уровня эволюции, может сделать выбор и продолжить жизнь либо на ином уровне бытия, либо вернуться на Землю для приобретения новых знаний и оказания помощи другим людям. Если некий мудрец, на долю которого возложено выполнение какой-то миссии в течение его жизни, умирает, не успев совершить предначертанное, то, согласно нашей вере, он может вернуться на Землю и закончить свою работу — при условии, что эта работа пойдет на пользу людям. Очень немногие люди способны восстанавливать в памяти свои предыдущие воплощения. Существуют определенные признаки этой способности, но для ее реализации требуются невероятные усилия и много времени. Те, кто, подобно мне, обладали этими особыми свойствами, назывались «Живыми Воплощениями». Их подвергали в молодости жесточайшим испытаниям — именно эта участь выпала и мне, — зато по достижении зрелого возраста они становились объектами всеобщего почитания и уважения. Мне предстояло особо «форсированное» обучение в сфере оккультных наук. Зачем? Этого я пока не знал.

Град ударов по плечам заставил меня подскочить и вернуться к реальной жизни в классе.

— Дурень, олух, скотина! Неужели все злые духи проникли в твой толстый череп? Это свыше моих сил. Счастье твое, что начинается время службы.

С этими словами разъяренный учитель отвесил мне последний, самый чувствительный подзатыльник и большими шагами вышел из класса.

— Не горюй, — сказал мой сосед, — сегодня мы идем в наряд на кухню, там хоть тсампы наедимся всласть.

Работа на кухне не была подарком. Повара обходились с нами как с рабами. После наряда нечего было и думать об отдыхе: два часа каторжной работы — и мы возвращались прямо в класс. Иногда нас задерживали на кухне дольше положенного, и мы опаздывали к занятиям. Преподаватель уже ждал нас, дымясь от негодования, и тут же щедро отвешивал удары палкой, не давая ни малейшей возможности объяснить причину опоздания.

Мой первый наряд оказался и последним. По коридорам, вымощенным каменными плитами, мы брели на кухню без всякого энтузиазма. На пороге нас встретил мрачный верзила-монах:

— А ну, поторапливайтесь, никчемные лентяи, бездельники! Первые десять — к котлам!

Я был десятым и вместе со всеми спустился вниз по маленькой лестнице в котельную. Топки изрыгали красноватый огонь прямо в лицо. Около котлов громоздились кучи топлива — сухого навоза яков.

— Хватайте лопаты и загружайте топки до отказа! — заорал монах, руководивший работами в котельной.